У Вилли ком подступил к горлу.
— А ты всегда бьешь ниже пояса? — огрызнулся он.
— Никогда, — Жан покачал головой. — Я всегда целюсь в сердце.
Глава 32
Кавершам, Беркшир, весна 1214 года
— Что ты о ней думаешь, мама? — спросила Махельт, понизив голос, чтобы ее не было слышно за окном, перед которым они с матерью сидели, вышивая плат для алтаря Кавершамской часовни.
Изабель положила два аккуратных стежка и взглянула в окно на свою будущую невестку, кормившую коня Вилли маленькими кусочками хлеба с ладони. Алаис де Бетюн прибыла два дня назад на закате, в самый разгар бури. Девушка была очень напугана и измотана поездкой. Изабель предложила ей утешение, нежность и теплую постель. Алаис отказалась от первого, приняла последнее и проспала большую часть дня.
— Рано судить. Ты с ней ехала. У тебя было больше возможностей узнать ее получше, — Изабель взглянула на свою дочь. Махельт и Хью взяли на себя ответственность привезти Алаис из восточного Холдернесса в ее новый дом. Махельт хотела повидать своих родителей, пока они находились в менее отдаленном и более безопасном месте, чем границы Южного Уэльса, куда они должны были вскоре вернуться.
— Она очень мало рассказывает о себе, — ответила Махельт, тоже выглядывая из окна и рассматривая Алаис де Бетюн.
— Может, она стесняется?
— Я бы сказала, она сдержанная… и ей еще расти и расти.
Изабель улыбнулась. Махельт было двадцать лет. У нее было двое детей, четырехлетний Роджер и Хью, которому в Михайлов день должно было исполниться два. Конечно, сама Махельт очень повзрослела. Она больше не была той только что вышедшей замуж девочкой-невестой, которая махала им на прощание у ворот Фремлингема, когда они уезжали в Ирландию. Она была зрелой женщиной, женой и матерью, уверенной в себе и полноправной хозяйкой дома.
Махельт задумалась.
— Она мало говорила во время путешествия, но это, наверное, потому, что она нас не знает, и еще ее мать недавно умерла…
— И отец всего год назад. Ей в последнее время пришлось несладко.
Махельт разложила шитье у себя на коленях.
— Алаис сказала мне, что рада, что ее отец умер.
— Что ж, это не назовешь сдержанностью. И почему же она такое сказала о своем отце?
— Не знаю. Она упомянула об этом, когда я выразила ей свои соболезнования по поводу того, как тяжело, наверное, в такой короткий срок потерять обоих родителей. Но больше ничего из нее выудить не удалось.
— Должно быть, у нее есть для этого причины.
— Ее нелегко разговорить. О матери она вообще ничего не сказала. Не думаю, что они были очень близки.
Изабель продолжала смотреть на свою будущую невестку в печальном молчании. К девушке присоединился Вилли. На его одетой в перчатку руке сидел ястреб-тетеревятник. Когда Алаис обернулась и перевела взгляд с коня на него, Изабель показалось, что над ними засияло солнце.
Махельт хихикнула:
— Может, стоит поторопиться со свадьбой, мама. Ты же не хочешь, чтобы следующий наследник Пемброука был незаконнорожденным.
Изабель хлопнула дочь по колену.
— Стыдись, что за мысли! Я уверена, что Алаис останется девственницей до свадьбы.
— Но, может, будет немного менее невинной, чем сейчас…
— Что только к лучшему. И не говори мне, что вы с Хью легли в постель безо всякого флирта.
Махельт покраснела.
— Мы следовали твоему пожеланию подождать, пока я созрею, — ответила она. — Но это не помешало Хью ощупывать плод, чтобы понять, не созрел ли он и нельзя ли его уже надкусить, — она многозначительно взглянула на мать большими темными глазами. — Но в конце концов, я думаю, это плод его надкусил.
Изабель не удержалась от смеха: Махельт была неподражаема.
— Боюсь, ты слышала слишком много болтовни Элизабет Авенел, когда была ребенком, — сказала она.
Махельт яростно замотала головой:
— Вовсе нет. Я училась, глядя на вас с отцом. Я помню, как часто полог на постели был опущен, когда он бывал дома… — ее игривый взгляд посерьезнел. — Это было хорошо, потому что я понимала, что, если меня отдать правильному человеку, у меня может быть такая же хорошая жизнь.
— А Хью — правильный человек?
Махельт взглянула на своего младшего сына, спавшего на стеганом одеяльце; он раскидал ручки в стороны, его личико раскраснелось.
— Да, — ответила она с нежной улыбкой. — Мой отец не мог бы найти человека лучше, — ее взгляд потеплел, она развеселилась: — Вскоре после того, как мы поженились, Трипс сжевал новые парадные туфли Хью.