— Я знаю цену принесенным клятвам и то, насколько она зависит от того, кто преклоняет перед тобой колени, — она с теплотой посмотрела на него. — Твои дороже золота, — выражение ее лица стало жестче. — Но я знаю, что некоторые не стоят ничего. Я буду за ними приглядывать.
А пока Вильгельм пировал со своими вассалами и союзниками в Килкенни, Мейлир Фицгенри заканчивал последние приготовления к поездке в Англию. Он застегнул плотный красный шерстяной плащ крупной серебряной фибулой. Поправив волосы, он надел шляпу, отделанную золотой тесьмой, и повернулся к своему племяннику, с которым разговаривал, пока одевался.
— Тебе ясно, что делать? — спросил он.
— Да, милорд, — ответил племянник. Его темные глаза горели нетерпением и восторгом. — Мы должны выждать неделю после вашего отъезда и приняться за дело.
Мейлир кивнул, а потом поднял указательный палец.
— Ровно неделю, не перепутай, Роберт. Дай мне время, и Маршалу тоже. Он не должен иметь возможности повернуть назад. И будь последователен. Я хочу, чтобы его гордость была усечена до размеров, каких она должна быть в действительности, а не торчала бы вверх, как какой-то гигантский член.
После этого сравнения оба мужчины ухмыльнулись, а затем племянник почувствовал себя еще лучше, когда дядя вручил ему тяжелый кошелек с серебром.
— Ступай, — велел он. — И я хочу получать подробные и своевременные отчеты о вашей деятельности.
— А вам попутного ветра, милорд, — сказал его племянник, направляясь к двери с ретивостью молодого человека.
Мейлир тонко улыбнулся:
— Я на это рассчитываю.
Глава 23
Ньютаун, Ленстер, осень 1207
Урожай был добрым. Амбары в Ньютауне наполнились зерном и сеном, которые позволят людям и скоту пережить зиму. Сам город разросся из зародышевой стадии земляных валов и нескольких разрозненных хижин и превратился в цветущего ребенка. Улицы заполнили многочисленные дома — от скромных хижин из строевого леса, с соломенными крышами до двухэтажных строений из крепкого камня, владельцами которых были купцы — их охотно приглашали селиться там. Молы и пристани вдоль берега реки были улучшены, и в дальнейшем их собирались укреплять. Здесь разгружали строительные материалы для новых домов и продовольствие, чтобы отправить все это в глубь острова. Торговые суда стояли на якоре у причала.
Хьювил и Дай, сыновья старшего конюха Вильгельма, приехали в город, чтобы забрать двух кобыл и жеребца, которых Вильгельм прислал из Пемброука. Хьювил обычно служил у своего хозяина гонцом, но сейчас, в перерыве между поручениями, у него была пара дней, чтобы пообщаться со старшим братом и познакомиться с жителями города. Забрав лошадей, молодые люди направились на небольшой постоялый двор у городской стены, чтобы выпить «болотного» эля, перед тем как отправиться в Килкенни. За другим столом пристроилась пара солдат, вяло бросавших кости. Хозяйская собака лежала на полу среди мусора и грызла кость.
Хьювил вытянул ноги и уставился на свою кружку с элем. Он был рад встретить здесь солдат, в их присутствии он чувствовал себя в безопасности. Большую часть недели его не покидало тревожное чувство, проявлявшееся как покалывание между лопаток, сродни тому, что он испытывал, когда, путешествуя по делам своего хозяина, попадал на опасные участки дороги. До сих пор не случилось ничего такого, чем можно было бы объяснить это чувство, однако оно так и не исчезло. Графиня удвоила охрану в Килкенни, а Жан Дэрли выслал дополнительные патрульные отряды… но Хьювил все равно, засыпая, клал рядом с собой меч.
Дочка хозяина остановилась у очага, чтобы перевернуть подрумянившиеся овсяные оладьи. Из-под ее чепца выбилась прядка волос и повисла у щеки блестящим каштановым локоном. Она подняла глаза, встретилась взглядом с Хьювилом и улыбнулась ему, перед тем как отвести глаза.
— У тебя нет времени на баловство, — Дай под столом пнул брата ногой. — Нам надо перекусить и выводить скотину на дорогу.
Хьювил в ответ скорчил гримасу:
— Для баловства время всегда найдется. Не обращая внимания на ворчание Дая, он подошел к девушке немного поболтать. Покачав головой, Дай осушил свою кружку и вернулся к лошадям.
Хьювил как раз спрашивал, как ее зовут, кося глазом в сторону маячащей на горизонте грузной фигуры ее отца, когда в таверну с широко раскрытыми от страха глазами влетел Дай.
— Разбойники! — закричал он. — Люди Фицгенри жгут амбары!