Так, за тренировками и попытках вытесать идеальный посох, прошёл месяц. Зихао с удивлением обнаружил, что ежедневная рутина давно уже дарит только удовольствие. В свободные минуты, он уже без всякого предупреждения вставал на пятачок возле мастерской и занимался тем, чему его научил затворник.
- Зихао, скоро придёт пора, - Кикианг появился в час Змеи, он иногда пропадал на несколько часов в лесу. - Сегодня мы доделаем посох и завтра тебе и Фу придётся отправиться к семье в деревню.
- Но они не моя семья, - ответил юноша грустно. - Я не знаю, стоит ли мне лишний раз давать им надежду на то, что их сын жив.
- Мы уже говорили об этом, Зихао. Они позаботились о тебе, когда тебе нужна была помощь. Этот маленький обман — ничто по сравнению с горем матери по сыну. Свой выбор ты сделал двадцать лет назад в своём мире, когда связался с Жо Гуем, потом ещё один, когда решил пойти за Чжен Гуем. Зихао жив, благодаря тебе и демону, который пролил ради этого кровь, благодаря тем людям, которые ради золота продали свои души. Когда-нибудь, тебе придётся всё рассказать Лан, Ксиаожи и Чангбу, но это время ещё не пришло. Как знать, может, линии жизни сходятся намного глубже, и тебе суждено прожить жизнь воина, а не ростовщика.
- Спасибо, - кивнул юноша. - Ты мудрый человек, учитель. Пусть мне там было столько же лет, как тебе сейчас, но опыта в жизни я набраться не успел.
- Значит, решено, - улыбнулся Кикианг. - Завтра утром ты пойдёшь тропой через лес. Помни, не упоминай обо мне, ни с кем не обсуждай твоё обучение в деталях и постарайся вернуться через день. Если задержишься, обратно можешь пройти коротким путём, через город и на подъёмнике.
- Я понял, - кивнул Зихао и направился в мастерскую. - Не будем терять времени.
К вечеру, посох был готов, юноша критически осматривал своё творение, пытаясь найти заусенцы, или выщербины, но придраться было не к чему. Оружие было выточено под руководством мастера, поэтому никаких изъянов. Зихао посмотрел на Кикианга вопросительно, тот кивнул. Значит, пора опробовать это в действии.
- Сегодня я встану сражаться, - сказал затворник. - Ты ещё ни разу не бился против живого соперника, а это неотъемлемая часть любого боевого искусства.
Подросток заволновался, с Кикиангом справиться он сможет вряд ли. Мужчина был слишком силён для него, слишком подвижен, ловок. Так, нужно собраться, собраться.
- Ты начал думать, Зихао. Настоящий воин погибает в бою, если думает. Тело гораздо сильнее любых мыслей. Оно защитит тебя, хочешь ты этого или нет. Ты достаточно тренировал своё тело, чтобы оно отплатило тебе.
- Да, учитель, - юноша сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
Музыка природы, которая пела для них каждый день, никуда не делась, кажется, закрой глаза, и её можно потрогать. Она наполняет его силой и спокойствием.
- Начали, - Кикианг поднял над собой грубо выточенную под меч палку.
Зихао закрутил посох, он был чуть тяжелее, чем шест, который был для тренировок, но центр тяжести не смещался. Мельница справа, слева, справа, слева, учитель отходит, одобрительный кивок. Тычок в корпус, деревянный меч со стуком отбивает посох, удар по ноге, Кикианг блокирует мечом снизу. Резкий удар с размаху в голову, снова блок, по ногам — блок, в корпус.
- Неплохо, у меня давно не было настолько достойных учеников, Зихао. Ты можешь это делать быстрее, но не гонись за скоростью специально. Войди в ритм, чувствуй противника.
Мельница справа, слева, он чуть ускоряет движение посоха, но первый же блок затворника чуть не вышибает оружие из рук.
- Не торопись, говорю, вернись к обычному ритму, - покачал головой Кикианг. - Скорость придёт сама.
Ещё раз, мельница, справа, слева, справа, слева, ещё раз, удар в корпус, удар по ноге, удар в голову, по ногам, удар в корпус. Дыхание ровное, не сбивается. Кикианг отбивает удары не глядя, кажется, что сейчас он может во второй руке держать чашку с чаем и не пролить оттуда ни капли.
В какой-то момент учитель остановил его.
- Хватит, - сказал он и опустил меч. - Тебе нужно поберечь силы для завтрашнего путешествия. Собирается дождь, а это значит, что тебе придётся снова рассказывать о своём мире.
- Хорошо, учитель, - кивнул Зихао.
Он воткнул посох в землю и продекламировал на русском:
Один сказал:
Мой самый черный день
на Марне был, когда меня навылет
в грудь пулей ранило.