Вот этого она и хотела.
Должно быть, Порция задремала, а когда очнулась, то увидела, что Марк лежит рядом и дышит мерно и глубоко.
Ей захотелось погладить его по щеке, провести ладонью по широкой, поросшей темными завитками груди, по плоскому, мускулистому животу… и по всему остальному – тоже. Однако пора было уходить, чтобы вечер, начавшийся так волшебно, не закончился глупой неловкостью. Но она сохранит в памяти каждую мелочь и, сидя на каком-нибудь бесконечном обеде, будет мысленно перебирать воспоминания и улыбаться в душе.
Как жаль, что она его больше не увидит.
«А собственно, почему нет?»
Мысль, коварная и опасная, возникла из ниоткуда.
Порция выскользнула из постели. Сердце отчаянно колотилось. У нее другой план. Один-единственный раз – и все, а больше – слишком опасно.
Вдруг длинные сильные пальцы обхватили ее кисти. Порция замерла, а когда обернулась, поймала уже знакомый и такой волнующий взгляд дразнящих глаз Марка.
– О нет, еще рано. Мы не закончили, дорогая.
– Мне надо идти. – Порция старалась быть твердой, но голос предательски дрогнул.
– Вот как? – Его губы изогнулись в лукавой усмешке. Марк перевернулся на спину и потянулся. Рельефные мышцы рук и ног напряглись. Порция не могла отвести от него глаз. А потом она уже не помнила, как приняла решение, как вернулась в постель, как легла на Марка. Очнулась она, только когда ощутила под собой плотную кожу его тела, к которому прижималась изо всех сил.
Марк ухмылялся и гладил ее по спине и округлым ягодицам. Порция ощутила, как под тяжестью ее бедер напрягся его член, и немного приподняла вуаль, чтобы попробовать его на вкус.
– Пожалуй, еще рано, – с улыбкой прошептала она, чувствуя, как его член трепещет от прикосновения ее губ и языка.
– Марк! – выкрикнул он. – Меня зовут Марк!
«Я знаю», – подумала Порция, но не стала произносить этого вслух, а выпрямилась, положила руки ему на плечи и с соблазнительной улыбкой сказала:
– На этот вечер ты мой. Я могу воплотить все свои фантазии, самые невероятные. И никто ничего не узнает.
– Тогда не теряй времени, – ободряюще улыбнулся он.
Глава 3
– Марк? Во сколько ты вчера вернулся?
Марк приоткрыл глаза. Разумеется, голос принадлежал брату. С тех пор как Себастьян женился, он стал фанатичным приверженцем раннего укладывания в постель. С другой стороны, думал Марк, если бы у него самого была такая очаровательная жена, как Франческа, он, пожалуй, и сам ложился бы раньше.
– Это бекон так благоухает?
– Наверное. Ты собираешься завтракать или будешь продолжать валяться на диване здесь, в библиотеке?
Библиотека подходит для размышлений ничуть не хуже, чем любое другое место. А подумать было о чем. Вчерашнее приключение, встреча с незнакомкой, которая больше походила на греческую богиню, окончилось неожиданно. Марк зачем-то сообщил ей свое имя. А как все было чудесно задумано! Никаких имен, никаких обязательств, никакого притворства. Одна лишь незамутненная чувственная связь. И тут черт его дернул за язык!
Марк рассеянно побрел за братом в столовую и вполне грациозно упал на стул. Брат окинул его косым взглядом и налил кофе.
– Вчера получил письмо от своего управляющего Гривза. Похоже, в Уорторн-Мэноре проблемы с арендаторами.
– Им что, нужен кто-нибудь на подхвате? – с насмешкой спросил Марк. – Себ, я понимаю, к чему ты это говоришь. Хочешь найти мне занятие. Я не нуждаюсь в помощи и сам распоряжаюсь своей жизнью.
Себастьян, стоя у буфета, наполнял тарелку закусками.
– И распоряжаешься плохо, – непререкаемым тоном заявил он. – Прошло много месяцев с тех пор, как ты вышел в отставку, но все еще не решил, чем займешься, какую предпочтешь карьеру.
– Ты сам восемь лет валял дурака, братец. А я потерял всего год или около того. На мой взгляд, карьера – это как пара новых ботинок. Надо выбрать такую, чтобы не жала.
Себастьян поставил перед братом тарелку. Брови его были недовольно нахмурены.
Марк энергично принялся за еду, ибо вчерашние похождения разожгли у него аппетит, но его мысли были далеки от этой элегантной столовой. Интересно, что сейчас делает таинственная незнакомка, леди в алом? Лежит, нежась, в постели, а вокруг хлопочут служанки? А может быть, рядом лежит муж и удивляется, отчего сегодня жена так холодна?
Нет! Марк прогнал эти мысли. Никакого мужа. Она одна. Мечтательно прихлебывает утренний шоколад, думает о нем, об удовольствиях, которые они вместе испытали в клубе «Афродита».
Себастьян многозначительно откашлялся.
– В чем дело, брат? – подавляя зевок, спросил Марк.
– Ты сидишь с открытым ртом и отсутствующим взглядом, как будто собираешься дремать. Насколько я понимаю, ночь ты провел с женщиной?
Марк расхохотался.
– Ну разумеется.
– И хочешь снова с ней увидеться? Узнаю этот стеклянный взгляд. Похоть тебе не к лицу, Марк. Пора остепениться, подумать о женшинах серьезно и найти подходящую жену.
Марк ухмыльнулся.
– Я и так думаю о женщинах только всерьез. Можешь спросить любую, и она скажет тебе, что я обошелся с ней весьма серьезно. Вдумчиво и усердно. К нашему общему удовлетворению.
– И кто же твоя новая любовь? Надеюсь, на сей раз это не актриса. Вспомни, какие тебе пришлось вынести сцены, когда ты расставался со своей предыдущей пассией! Я уж молчу о деньгах, без которых она не могла вернуться к душевному покою. – И Себастьян продолжил перечислять возлюбленных Марка и свои возражения против них, однако брат его не слушал. Он думал о женщине в алом.
Пожалуй, он рассказал бы Себастьяну о вчерашнем приключении, если бы тот согласился на пари. Марк мог поспорить, что его случайная подруга непременно станет искать с ним новой встречи. Обычно с женщинами так и бывало.
Марк планировал согласиться на такое свидание.
Порция спешила в спальню. В галерее звонко отдавались ее торопливые шаги. Сегодня она была подобна вихрю: в кратчайшее время закончила домашние дела, ответила на письма, которые дожидались уже неделю, даже просмотрела счета – нелюбимое занятие, с которым никто, кроме нее, не желал связываться. Сейчас она бежала наверх, чтобы переодеться, приказать закладывать карету и нанести запланированный визит королеве Виктории.
Хетти встретила ее улыбкой.
– Серое шелковое или лавандовый креп, миледи?
Порция лишь недавно сменила траур на полутраур, а потому носила серые, лавандовые и другие сдержанные тона. После двух лет вдовства она могла бы перейти к более ярким расцветкам, но Виктория этого не одобряла. Когда Порция в разговоре с королевой сообщила о своем намерении, Виктория так расстроилась, что у молодой вдовы не хватило духу осуществить этот план.
– Спасибо, Хетти. Серое подойдет. И такой же жакет. Не думаю, что останусь во дворце на ленч, но ты все-таки предупреди маму.
– Ваша матушка еще не выходила. У нее болит голова. Должно быть, это заразно, – заметила Хетти, с любопытством вглядываясь в лицо хозяйки.
Порция не рассказала ей о событиях прошлой ночи.
– Мама очень сдала. Вчера она забыла, как звали отца. На прошлой неделе не могла вспомнить день своего рождения. Не удивлюсь, если однажды она забудет, кто она такая или кто я.
– Просто она забывчива, – успокаивающим тоном ответила Хетти.
– Я говорила об ухудшении ее памяти с доктором Брайантом, но он считает, что ничего страшного. Думаю, надо довериться его мнению. – Но тон Порции явно показывал, что она все-таки не согласна с доктором. В последнее время мать очень переменилась: ее разум, когда-то острый и проницательный, словно бы затуманился. Забывая слово или чье-нибудь имя, она сердилась и не хотела смириться с положением. А что поделаешь? Доктор Брайант сказал, что это признак старения и лекарства от него нет. Ни деньги, ни положение Порции не могли тут помочь.