- Лучше в амазонку или один из мужских костюмов, у тебя же их полно. Так будет удобнее. А что касается крови... Ты ведь уже убивала, Гейбл. И не надо лгать, что не помнишь этого.
Габриель не ответила. Все, что накопилось в ее душе, уже выплеснулось в словах - и оказалось этих слов не так уж и много. Принцесса подошла к своему креслу и опустилась в него. Герт немедленно уселся на пол у ее ног и положил подбородок на подлокотник. Заглядывая ей в лицо, словно мудрый пес, он произнес:
- Милая девочка, у тебя просто истерика. Ничего, такое бывает. Хочешь - верь, хочешь - не верь, но тебя инициировали. Ты не обязана пить человеческую кровь, чтобы жить. Ты можешь поступить иначе. Не ходи сегодня со мной никуда и больше никого не убивай, и через пару недель ты умрешь от истощения. Тогда тебя похоронят. Так происходит со всеми, кого хотя бы раз укусил вампир, даже если он и не выпил человека до смерти, досуха. Прими к сведению... Умирать будет не больно. Ты просто уснешь очень глубоким сном и больше никогда не проснешься. Но после твоей смерти все не закончится. Еще через три дня ты выползешь из своей могилы, в саване, как и полагается, причем не отдавая себе отчета в том, что ты делаешь. Ты будешь чувствовать только одно - голод. Безумный, безудержный голод, черную дыру внутри, которая будет высасывать тебя. В таком состоянии ты вернешься в свой дом, потому что именно туда тебя приведут остатки твоей памяти. Ты станешь убивать. Сначала ты убьешь всех своих кровных родственников. Тебе захочется не только крови, но и плоти, и ты будешь лакать кровь, поедать плоть даже после того, как она остынет. Но это не насытит тебя. Ты продолжишь. И ты убьешь стольких, скольких успеешь убить до наступления утра. На день ты будешь заползать в какую-нибудь темную дыру, может быть, в подвал, может быть, в свою собственную могилу и умирать, умирать от голода там. С наступлением сумерек ты покинешь свое убежище, чтобы снова убивать. А потом люди найдут твое логово, всадят кол тебе в сердце - это не причинит тебе особого вреда, но так ты никуда не денешься, пока на тебе будут складывать костровые поленья. Поленья в таких случаях находятся очень быстро. Вспыхнет пламя, и ты сгоришь. Тогда все закончится. Что будет потом - не знаю. Если ты веришь в Бога, то, наверное, ты попадешь в ад.
Он замолчал. После короткой паузы, во время которой он внимательно наблюдал за девушкой, она спросила:
- Ну и зачем вы это сделали?
- О чем ты?
- Зачем вы это сделали со мной?
- О, леди Гейбл! Вы плачете! Не стоит, право же, не стоит...
Принцесса закрыла ладонями лицо. Он продолжал:
- В нашем существовании нет ничего ужасного. По-своему оно притягательно. Ты удивишься, когда узнаешь, сколько новых возможностей открыто тебе теперь. Ты узнаешь совершенно иной мир...
Он говорил что-то еще. Габриель, закрывая лицо руками, плакала. Так плачут дети, если посмотреть на разбитую коленку и подуть на нее никто не пришел.
Ей было обидно из-за того, что все это происходило именно с ней. Но не это было главным. Дело в том, что Габриель понимала: еще немного она, наверное, поспорит с Гертом и поупрямится, заставляя его уговаривать себя. Но решение она уже приняла. Она пойдет с ним. Вот только посидит еще... немного... Сейчас ноги, кажется, не удержат.
- Ты особенная, Габриель. Ты слабая, как обычная девушка, но при этом ты очень сильная. Обстоятельства еще не складывались так, чтобы твоя сила могла показать себя, но она есть, поверь мне на слово. Другая девушка так не смогла бы.
- Не смогла бы чего?
- Так бороться за свою жизнь, как ты тогда. Сбежать от нас... Между прочим, не пересеки ты ручей, мы бы сразу отыскали тебя! А потом... То, что было потом, - ты ведь все помнишь?
От болезненных воспоминаний Габриель содрогнулась, но все-таки кивнула.
- Вот видишь, ты уже другая, - Герт встал с пола. Габриель подняла глаза и посмотрела на своего гостя. - Ты же все помнишь, Габриель. И все чувствуешь. Так ведь?
Она снова кивнула. Он улыбнулся... Нет, он не улыбнулся, он оскалился большим, белозубым ртом, в котором были отчетливо видны две пары длинных, тонких, выгнутых и в целом неестественных для обычного человека клыков.
- Ну, вот и хорошо. Вот и умница. Переодевайся. Ночь не будет длиться вечно.
Габриель встала. Ночь не будет длиться вечно... Красиво сказано. Надо запомнить.
- Вон.
- Что?
- Вон, я сказала.
Разговаривать принцессе было не очень удобно. Приходилось приподнимать верхнюю губу и оттопыривать нижнюю, чтобы не пораниться. Звуки получались шипящими, хищными.
Герт секунду смотрел на принцессу с недоумением. Потом понял, усмехнулся, качнул головой и выскользнул в окно. Правильно: леди Габриель не собиралась переодеваться в присутствии мужчины, тем более столь сомнительной репутации.