- Советник, я прошу прощения за то, что мы вас так резко прервали. На самом деле вы говорили очень важные вещи.
Кассен посмотрел на старшую принцессу с удивлением, затем бросил осторожный взгляд в сторону короля и, увидев на его лице лишь ожидание, учтиво поклонился Габриель. Та продолжила.
- Думаю, нам всем лучше знать, что происходит за стенами замка. Не правда ли, отец?
Король снова ничего не ответил. Он ждал - и ожидание словно пронзало воздух зала тонкими звенящими нитями, стягивало его.
Кассен взял со стола бокал с вином, поднял его, покрутил тонкую изящную ножку, но пить не торопился.
- О, пока уважаемый господин советник не начал, позвольте, я расскажу кое-что, - втиснулся в разговор Стюарт Горден. - Дело в том, что я уже не в первый раз слышу об этих созданиях. Во время одного из путешествий мне довелось познакомиться с юношей из одной дальней славянской страны. Он рассказывал, что на его родине существуют целые деревни носферату, только там их называют иначе - упырями. Путешественники, попадающие в такие деревни, обречены. Но если вооружиться прочным осиновым колом, чесноком, святой водой, распятием и благословением Божьим, то можно не только остаться в живых, но и отправить эти исчадья ада обратно в преисподнюю. Юноша, который мне это рассказал, сам бежал из своей страны, потому что боялся быть убитым своей невестой, которую все считали упырем.
- Вероятно, эта невеста была бесприданницей или дурнушкой, а не упырем.
- Кто знает! Все может быть!
Гости негромко рассмеялись
- Все может быть, - согласился Кассен. - Однако кто знает? Может быть, к столице подкралась беда.
Король нахмурился, но хмурость эта была скорее данью роли, которую он играл. Рассерженнность его прошла, и такой - спокойно расположившийся в кресле с бокалом вина - он был готов спорить с чем угодно.
- Кассен, вы говорите глупости. В наш просвещенный век недопустимо поддаваться суевериям. Вы должны найти истинную причину смерти этих людей.
- Истинная причина вполне может оказаться чудовищем из крестьянских суеверий, - парировал Кассен. - Но я ни в коем случае не настаиваю на том, что мы имеем дело с носферату. Это вполне может быть какое-нибудь животное, в помешательстве нападающее на людей.
- А разве животные сходят с ума? - поинтересовалась Анжелина.
- Случается, леди...
Кассен говорил, а Габриель следила за ним, особенно за его губами, потом ее взгляд опустился на его горло. Слова зазвучали медленнее и глуше, и ей вдруг захотелось, чтобы все присутствующие в гостиной застыли, словно на картине, а она поднялась со своего места, подошла к советнику и аккуратно перегрызла ему глотку. Потом она бы села в свое кресло, и все вдруг снова задвигалось, зашумело, завизжало, загромыхало - потому что среди живых людей в гостиной сидел бы свежеизготовленный ею труп.
- ...Я не нагнетаю обстановку, люди и так обеспокоены. Я же хочу лишь сказать, что опасность существует, и следует быть осторожным. Особенно по ночам.
- Оно нападает ночью?
- Да.
- Я склоняюсь к тому, что это животное, - подытожил король. - А если это животное, его можно убить - в отличие от выдумки или суеверия. Кассен, вам известно, где обнаруживали погибших? Вот и отлично. Я поручаю это вам - отдайте соответствующие распоряжения, пусть гвардейцы прочешут окрестные леса. В конце концов, мы сами можем отправиться на охоту. Этот зверь должен быть славным трофеем - если он, конечно, существует, - король рассмеялся. - В любом случае, проникнуть в замок никто и ничто не осмелится, и вас, граф, я приглашаю погостить у нас.
- Благодарю, Ваше величество. Право же, не стоило беспокойства...
- Беспокоиться не о чем, - твердо сказал король. - Люди часто болтают всякую ерунду.
- Вы правы, Ваше величество, как всегда, правы, - прошелестело среди гостей.
Кассен кивнул, ничего не ответил и выпил вина. Вечер был спасен, и дальнейшее течение беседы приняло более приятное русло.
Разошлись поздно. Когда Глория помогала леди Габриель сменить наряд и подготовиться ко сну, в покои принцессы постучала еще одна горничная. Она принесла записку, предусмотрительно запечатанную воском. Габриель распечатала ее, прочла красивые каллиграфические строки, затем свернула листок и, закапав сломанную печать воском со свечи, вернула его горничной.