Джим вяло улыбнулся. Он смотрел на сестру, но взгляд его блуждал и будто бы не мог на ней сфокусироваться.
- Не уходи... Габриель...
- Я вернусь, Джим.
Что бы там ни пытались сотворить со мной носферату, я обязательно вернусь, - подумала Габриель. Теперь она не могла не вернуться. Она была должна, она чувствовала, что нужна брату... А еще, кажется, она хотела вернуться... Хотела бы вернуться в Ольдкейм. Потом, когда все и в самом деле закончится. А сейчас ей нужно было отправляться в путь. Даже лучшая лошадь не выдержит всего путешествия в нужном темпе, в какой-то момент придется ее сменить. А значит, Габриель нужны деньги, достаточная для путешествия сумма, а еще хорошая дорожная одежда... Кстати, Джим вытянулся и раздался в плечах за последний год, а Габриель очень сильно потеряла в весе. Теперь они были примерно одной комплекции.
- Джим, твоя зимняя кадетская форма здесь? - с неожиданной бодростью в голосе спросила Габриель. Джим встрепенулся.
- В гардеробе висит. А что?
- Ты не мог бы мне ее одолжить? Я верну ее, обещаю.
Младший принц опешил.
- Да, конечно... Куда ты собираешься, Габриель?
- На север. Мне обязательно нужно побывать в одном месте. Не беспокойся. Думаю, это не займет много времени.
Ночь двенадцатая. Бал носферату
Ночь двенадцатая. Бал носферату
1. Неожиданная встреча
Есть особенные прогулки, которые ни с кем нельзя делить. В такое время суток, зазор между вечером и ночью, когда мысли кажутся осязаемыми - гладкими, как шелк, или же бархатистыми на ощупь. Когда сумрак становится влажным и таким плотным, что, кажется, колышется по порывами ветра, когда оголенные остовы деревьев вздымают свои ветви, постепенно исчезающие в небесной тьме, когда человеческие силуэты становятся расплывчатыми, а мир зыбким, и можно фантазировать, домысливая все, что больше не видно... Когда никто не беспокоится о тебе - но никто и не знает, где ты - вот тогда... Тогда приходит это самое ощущение. Ощущение собственной абсолютности. Словно ты один во всем мире, но мир - темнота, и это только твое воображение рисует в его темноте деревья, блестящую от луж грязную дорогу и расплывчатые силуэты других людей... Этих живых и в то же время таких нереальных людей.
Когда наступает темнота, люди становятся одинокими и уязвимыми. Они спешат покинуть улицу, забраться в свои уютные норки. Они думают, что стены и запоры на дверях защитят их от всех опасностей, но ведь это не так, верно? Люди зажигают свет - но что может сделать крохотный огонек свечи против целого моря темноты? Темнота просто подождет своего часа, постоит в сторонке, снисходительно глядя в высветленные окна, а потом - резкий бросок - и вот она уже здесь, близко, совсем рядом... Темнота окружила, обступила человечка, и в темноте к нему приходят страхи. Люди так не любят одиночества - но сейчас любой человек отдал бы полжизни за то, чтобы убедиться: рядом с ним никого нет. Но темнота никогда не позволит сделать ему этого. Она искажает время, она выворачивает наизнанку пространство, и вот кажется, что совсем рядом с тобой стоит кто-то бесшумный и темный. Ты чувствуешь его осторожное дыхание своей кожей, ты знаешь, что он видит тебя и ждет только какого-то одному ему известного сигнала, чтобы броситься на тебя, но пока он стоит не шевелясь - и ты тоже боишься шелохнуться, как будто неподвижность может спасти тебя...
- Ты чего? - хохотнула рыжая простоволосая девица и еще крепче вцепилась в локоть своего смущенного спутника. - Ты что, испугался? Да не может такого быть!..
Габриель проводила гуляющую парочку взглядом. Она испытывала к ним почти нежность. Потом она повернулась и снова посмотрела на белый дворец, возвышающийся в конце широкой, обсаженной деревьями улицы. Дворец был высокий, с двумя длинными низкими пристройками, оканчивавшимися небольшими башенками. От него струилось ощущение монументальности - словно король в белоснежных одеждах, гневаясь, ударил двумя руками со сжатыми кулаками по темной поверхности стола. Дворец был украшен праздничными огнями, огни и гирлянды украшали и аллею, ведущую к нему. К парадному крыльцу то и дело подъезжали кареты. Бал обещал быть грандиозным. И, хотя путь был неблизкий, Габриель успевала на него.
Она уже собиралась двинуться в сторону дворца - пусть не в карете, а пешком и в шинели с чужого плеча, это не имело никакого значения. У нее было приглашение. А если ее не впустят через парадный вход, она найдет другой и все равно проникнет во дворец. Так она думала - и вдруг совсем рядом послышался бодрый юношеский голос.
- Гейбл! Эй, Гейбл! Ты ли это?