Она прошла вдоль одной из стен, улавливая обрывки ничтожных и неинтересных разговоров, которыми занимали себя не танцующие гости. Габриель удивилась: как можно было не танцевать под столь прекрасную музыку в таком волшебном месте? Но эта мысль была мимолетной, как сами звуки вальса, порхающие вокруг нее. Неплохо было бы сообразить, что следует делать дальше, - подумала Габриель и вдруг заметила среди небольшой группы гостей, стоящих в отдалении, знакомую фигуру. Она с трудом сдержала широкую улыбку, позволив своим губам лишь чуть-чуть натянуться, и уверенно пошла вперед.
Он случайно оглянулся, краем глаза заметил ее, обернулся уже намеренно - и, извинившись перед собеседниками, поспешил ей навстречу. Когда они сблизились, он раскланялся, как того требовал этикет. Габриель ответила изящным книксеном. Потом они взглянули друг другу в глаза - да так и застыли, не обмолвившись ни словом.
- Здравствуй, Холден, - наконец произнесла Габриель, заметив, что их странное поведение привлекает внимание окружающих.
- Здравствуй, Габриель, - ответил он. - Значит, ты получила наше послание?
- Да, я получила его... Когда вернулась.
- И... как давно ты вернулась?
- Совсем недавно. Там очень скверное транспортное сообщение. Я долго ждала корабль, который мог бы отвезти меня на континент. Зато я привезла послание. Оно для тебя и для Гектора.
- Послание? От кого?
- Неважно. Оно совсем небольшое, - Габриель отвернулась, недолго понаблюдала за пестрой движущейся толпой. Потом она снова посмотрела на собеседника. - Холден, в тех широтах я встретила сирокко.
Веки носферату дрогнули, глаза расширились. На его лице мгновенно сменили друг друга удивление, радость и беспокойство.
- Как... Как у него дела?
Габриель улыбнулась. Мелодия вальса, наполнявшая зал и прежде лишь витавшая вокруг нее, стала просачиваться в нее сквозь кожу, заставляя отзываться каждую частичку ее души.
- Холден...
- Да?
- Потанцуй со мной.
- Что?
Улыбка Габриель стала жестче.
- Потанцуй со мной, Холден, - настойчиво произнесла она.
Он на секунду замешкался, потом шагнул к Габриель и легко увлек ее в сонм вальсирующих пар.
- Он живет один в большом доме с прислугой, - произнесла Габриель, беззаботно отдаваясь на волю партнера. - Его уважают и опасаются. Он живет свободно и размеренно. Нельзя сказать, что он несчастен. Но он очень одинок, - пара разошлась на расстояние вытянутых рук, затем снова сблизилась. - А еще он не может покинуть остров. У него не хватает на это сил.
Лицо Халдена помрачнело.
- Никто из нас не может это исправить.
- Да, пожалуй, - согласилась Габриель.
- Это он помог тебе вернуться?
- Он хотел, чтобы я осталась. Если ты имеешь в виду клетку, то он не спасал меня. Мы встретились значительно позже. Но я уже тогда намеревалась вернуться, и он не стал удерживать меня. И да, он помог мне.
Холден ничего не ответил. Он безукоризненно выполнял все движения, но при этом погрузился в глубокие размышления, взгляд его был устремлен куда-то вниз и вбок.
- А здесь что новенького? - игриво спросила Габриель. И тут же, став серьезной, добавила: - Что здесь происходит, Холден?
- Бал, - просто ответил он. - Ежегодный бал, на который собираются все...
- Все носферату?
- Нет, нет, Габриель... Это было бы невозможно, - он снова посмотрел на нее. - Все наследники нашего клана. Ты понимаешь, о чем идет речь?
Габриель кивнула.
- Если ты действительно сумела сама выбраться из клетки, да еще и осмелилась прийти сюда, им стоит взглянуть на тебя, Габриель.
Она снова кивнула и спросила:
- Чья это была идея? Я имею в виду приглашение... Это придумал Герт? Или ты?
Краешек губ Холдена дрогнул в незлой насмешке.
- Ты не поверишь, Габриель. Это была идея Альзара.
Габриель улыбнулась. Странное спокойствие вдруг окутало ее душу. Все отчего-то вмиг стало простым, понятным и совершенно нестрашным, словно она уже получила то, ради чего проделала столь долгий путь... Нет, не так. Словно ничего вообще не случалось - и все погибшие еще живы, и ее сестра влюблена и счастлива, и братья, как всегда, затеяли какую-то глупую проделку, она, Габриель, все еще человек, принцесса Ольдкейма, танцующая на балу в замке, и отец смотрит на нее с тихой радостью, утешающей его сердце... Довольно быстро Габриель поняла, что происходит. Все дело было в музыке. Пока они с Холденом разговаривали, в тысячный раз повторяя когда-то заученные и доведенные до автоматизма движения, музыка переменилась. Теперь это была мелодия, которую Габриель прекрасно знала, потому что много раз слышала ее в Ольдкейме. Она любила ее и любила под нее танцевать. Более быстрая, чем вальс, она не была лишена плавности, и в то же время в ней слышался какой-то странный, беспричинный надрыв - словно мучаешься тоской отчего-то, а отчего - понять не можешь, и больно, и сладко от этой нездешней тоски. Наверное, во всем были виноваты истекающие звуками скрипки...