Проснувшись, волшебница осмотрелась. В предоставленных ей покоях она была одна. Странное ощущение присутствия чего-то осталось, но где-то в другом месте. Не здесь. Юркой тёмной змеёй, готовясь к ядовитому броску, оно заползало внутрь под покровом ночи.
Вооружившись волшебной палочкой, Грейнджер вышла из своих покоев. Раньше она не чувствовала чего-то подобного. Она тихо шепнула, взмахнув волшебной палочкой. Заклинание вступило в силу. Тёмное эфемерное нечто, похожее на живой дым, развевалось по коридорам дворца. Тёмная магия, настолько сильная, что от прикосновения к ней ладонь обдавало жалящим холодом смерти.
Будто почувствовав присутствие волшебницы, тёмная тень скользнула в коридор и скрылась из виду. Остановившись, Гермиона услышала шаги и крик из комнаты, где спали члены Братства. Она оказалась внутри, когда подоспели Арагорн и Леголас. Чёрное око пылало адским пламенем, отравляя каждого, кто прикасался к нему, чёрной магией. Пиппин извивался на полу, будто под воздействием пыточного заклятия. Направив волшебную палочку на палантир Ортханка, Гермиона почти успела выбить его из рук Пиппина, когда проклятое зеркало выхватил Арагорн.
Волшебница выкрикнула заклинание. Палантир выпрыгнул из рук Странника. Кружась в воздухе, он, как живой организм, искал свою новую жертву, упав в руки волшебницы. Гермиону будто резким и неожиданным толчком опрокинули в воду. Вдох потерялся где-то в начале и лёгкие сдавило от невозможности вдохнуть или что-то сказать. Мучение продлилось всего несколько секунд, пока Гэндальфу не удалось отнять его.
Волшебница не поняла, что произошло, но, придя в себя, осознала, что лежит на полу, а её к себе крепко прижимает Леголас, будто всеми силами пытался защитить от чего-то. Его взгляд с опасением смотрит вперёд, а руки крепче прижимают волшебницу к своей груди. Он смотрит на шар, скрытый под тёмной материей — зло, что притаилось в углу их общей комнаты.
— Болван, Тук! — вскричал Гэндальф, обернувшись к хоббиту.
Переводя дыхание, Гермиона всё ещё сконфуженная, как и другие члены Братства, заметила хоббита. Он лежал на спине в окружении вороха вещей и, не моргая, смотрел в потолок. Взгляд его был пустым и будто неживым.
Перепугавшись не на шутку за боевого товарища, маг смягчился и подоспел ему на помощь. Все замерли в ожидании исхода. Никогда ещё Гермиона не видела Митрандира настолько напуганным, но причина лежала на поверхности — враг прокрался в обитель Теодена, отравил разум одного из членов Братства. Несмотря на испытанное, ни она, ни Арагорн не увидели ничего того, что могло бы помочь делу. Незамедлительно в главном зале дворца собрали совет, вынося на обсуждение будущее, свидетелем которого стал хоббит.
— Пиппин мельком увидел в паланкире планы врага, — пояснил Гэндальф. Пока им нечего опасаться — Тук, несмотря на опрометчивость и глупость своего поступка, не выдал Фродо, а его выходка даст им время подготовиться к новой битве. — Саурон готовится нанести удар по Минас Тириту.
Как бы ни пытался запугать их Саурон своей безоговорочной победой, его планы менялись, и новый ход должен был обрушить всю мощь его армии на земли Гондора — лишить человеческий род возможности объединиться и дать врагу отпор.
— Когда загорятся сигнальные огни, Рохан должен прийти на помощь Гондору, — подытожил Гэндальф. Однако его стремления не разделял король Ристании. В его сердце поселилась обида. Свой бой он выиграл без помощи Гондора и помогать тому, кто в решающий час не протянул свою руку, не желал.
Несмотря на нежелание Теодена принимать участие в новом сражении, ход был сделан. Враг уже готовился наступать, а у них осталось мало времени, чтобы подготовиться к новому удару.
Не имея времени в запасе, Гэндальф спешил к конюшням с едва поспевающим за ним Перегрином. Гермиона настигла их, когда маг седлал коня, а Тук, обеспокоенный не меньше остальных, восседал на спине белогривого.
— Гэндальф! — окликнула его волшебница. — Я думаю, что мне стоит поехать вместе с вами, — озвучила она причину своего визита, удостоившись внимания Митрандира.