***
Слишком долго…
Нахлынувшее на неё чувство облегчения выбило из реальности на секунды, чтобы дать отдохнуть и наконец осознать, что большая часть трудностей, с которыми ей доведётся столкнуться, осталась позади. Сбитое рваное дыхание с неохотой восстанавливается и всё ещё требовательно высоко поднимает грудь от врывающегося, будто клочками, в лёгкие воздуха — он кажется таким холодным. Яркий свет бьёт по глазам через опущенные веки, но она его не замечает, пока в отдыхающий разум вдруг не врывается потерявшееся где-то на секунды сознание. Чего-то не хватает… Чего-то очень важного… Грейнджер открыла глаза, но за спинами мельтешащих докторов не смогла рассмотреть ничего. Она слышала плач, ведь правда? От закрадывающегося страха слова застревают в горле и губы двигаются в беззвучном шепоте.
Доктор показывает взглядом, и медсестра подходит ближе, сжимая в руках свёрток. Как-то излишне осторожно и молчаливо протягивает его ей, словно что-то не так, но боятся сказать, чтобы… не спугнуть материнское счастье? Что? Поддаваясь волнению, Грейнджер протягивает руки навстречу и вот уже в своих ладонях чувствует вес своей радости. Все тревоги уходят, стоит взглянуть на плоды своих трудов и аккуратно коснуться пальцами той причины, что вынудила молчать медсестёр и косо переглядываться под строгим взглядом доктора.
— Самые прекрасные уши на свете… — Гермиона улыбнулась, легко проводя пальцами по остроконечной раковинке уха.
С её утверждением, пожалуй, могли поспорить все, но учтиво удержались от озвучивания своего мнения. Волшебница сейчас не видела никого, кроме крохотного лучика солнца, которое бережно держала в своих руках, опасаясь навредить.
— Такая маленькая…
***
Прохладные вечера всё чаще напоминают о приближении осени. Погода в конце августа на удивление выдалась солнечной, несмотря на маггловские прогнозы. Кругом шумела зелёная листва — деревья не желали прощаться с летним убранством и готовиться к зимнему сну.
— Спасибо за прекрасный вечер, — обернувшись, чтобы взглянуть на своего кавалера, Гермиона улыбнулась.
Рон превзошёл себя. Запланированное им свидание прошло на «ура». Старые обиды забылись, а этот вечер стал хорошим началом для них двоих.
— Давно я никуда не выбиралась.
С рождением дочери свободного времени не стало. Выбираться на пару часов, уделив время личной жизни, довольно сложно, когда дома остаётся годовалый ребёнок. В первую очередь, ты — мать. Бабушке с дедушкой привалила работа нянек, а Грейнджер возможность немного отвлечься от семейных хлопот.
Светло-синее небо с неохотой пускало на небосвод восходящую луну и редкие звёзды. С соседней улицы доносились голоса, утопающие в шуме города. Мимо проезжали редкие машины, разбивая фарами темноту. Двое волшебников остановились у порога дома Грейнджер.
Повисла неловкая тишина, которую никто из них не решался нарушить. Рон неуверенно переминался с ноги на ногу, сжимая в кармане куртки кулаки.
— Ну… — решила подтолкнуть его Гермиона, — тогда до завтра? — улыбнулась волшебница, надеясь, что Уизли догадается, чего она ждёт от него.
— До завтра, — подхватил он с улыбкой, так и не решившись подойти к ней.
Грейнджер кивнула, улыбнувшись, и повернулась к двери.
— Гермиона, — окликнул её Уизли, стоило ей ступить на лестницу.
— Да? — девушка обернулась и с надеждой посмотрела на него — неужели понял и решился?
— Так ты не скажешь… кто её отец?
Гермиона опешила. Медленно приходящее осознание стёрло с лица волшебницы улыбку. Сладкое послевкусие от свидания начало выветриваться, как дешёвый парфюм. Что-то никогда не меняется.
— Я говорила.
— Да ладно тебе, Гермиона, — Рон дёрнул плечами и посмотрел на неё с таким видом, словно она рассказала какую-то глупую шутку. — Эльфы? — прыснул он. — Я серьёзно.
— Я тоже, — внутри волшебницы начала закипать злость. У них было такое чудесное свидание, а он всё испортил одним дурацким вопросом. Неужели весь вечер он только и думал о том, что она солгала? — Я не хочу об этом говорить. — Гермиона развернулась, спешно достала из кармана ключи, забывая за внутренним возбуждением, что они ей не нужны.