Эльфа изогнуло так, что затрещали суставы; ноги пару раз судорожно рванулись, скользнули по простыне в попытке толкнуться, но тщетно. Чернь юркими струйками, пробирающимися под кожей, заспешила к серым, ледяным губам Леголаса… сухим и твёрдым до такой степени, что, казалось, они могли поранить нежную девичью кожу. Но вновь, дрогнув, тварь словно споткнулась обо что-то, в этот раз вне себя от ярости — где-то там, внутри, с отчаянием лютого зверя восстала эльфийская душа, утягивая тёмное существо внутрь, спасая душу до боли знакомого, желанного, любимого человека… Смрадный дым вокруг сгустился, придя в движение, а от стен отразился пронзающий до костей, протестующий вопль чужеродного существа — внутри одного тела сцепились две души, каждая из которых пыталась уничтожить другую.
Тьма отступила ото рта, на первый взгляд, испугавшись поцелуя, но буквально спустя секунду хриплый и сдавленный выдох Гермионе прямо в губы рушит всю иллюзию спасения — одного взгляда хватает, чтобы понять, что эльф задыхается. Распахнув невидящие глаза с почерневшей радужкой, сипло выдыхает, но не может вдохнуть — чернота опоясала горло колючим, тёмным ободком… обе руки Леголаса взметнулись к горлу, без толку скребнув душащую его отметину на шее — её не получится сдёрнуть… то, что убивало его, находилось глубоко внутри, и никогда не покидало пределы одного тела.
И в этот момент на контрасте со здоровой правой рукой стало видно, во что превращался эльф… до запястья покрытая бинтами, показалась левая кисть — словно высохшая, с длинными, узловатыми, исхудавшими пальцами… кожа серая, помертвевшая, с редкими трупными пятнами. Рука дементора, самого жуткого существа, самого дикого ночного кошмара любого волшебника. Именно так они размножались — оставляя себе в наследство тела своих жертв, умерших от ужаса…
Настоящий страх оказался настолько сильным, что на несколько секунд выдернул Гермиону из реальности, сковав ужасом. Впервые она не пыталась винить себя в произошедшем — оцепенение не позволяло. Волшебница неотрывно наблюдала за происходящим, не находя в себе сил шевельнуться и что-то предпринять. Как помочь? В голове забилась упрямая мысль. В памяти вспышкой вплыло воспоминание — один раз ей уже довелось наблюдать за страданиями того, кого она любила, и спешно пытаться что-то предпринять, чтобы облегчить боль, но... что изменилось? Почему именно сейчас ей до дрожи и неподъёмных камней, привязанных к лодыжкам, страшно что-либо сделать?
Тело эльфа свело судорогой; дёрнувшись, он с грохотом свалился на пол, корчась, и раздирая пальцами собственные шею и грудь. Засучив ногами, он хотел, видимо, отползти к стене, подальше от Гермионы, но позвоночник резко разогнуло, отбрасывая эльфа на спину и пригвоздив к полу. На шее не осталось никаких следов — тьма устремилась вниз… туда, где ещё билось живое сердце.
— Леголас! — испуганный крик вырывается из горла и вместе с ним будто находятся силы на быстрый шаг, чтобы оказаться поспешно рядом. Казалось, что она отравила его своими светлыми воспоминаниями, не понимая, что за существо поселилось внутри него. Снова столкнувшись с неизведанным, она чувствовала себя всё той же бесполезной девчонкой, которая оказалась в чуждом ей мире. «Нет-нет-нет!» — билось в сознании, и каждый раз руки замирали в сантиметрах от его тела. Что делать?
Знакомые черты попадают на глаза, вызывая смутные ассоциации с прошлым. Она не понимает, откуда существо из её мира могло оказаться здесь — и не попытка ли это её сознания хоть где-то и что-то найти знакомое, выдумать его, только чтобы полагать, что в её силах всё исправить? Нет времени гадать. Левая рука, едва унимая дрожь, ложится на плечо изогнутого эльфа; вторая, спешно достав волшебную палочку, касается ею груди. Заклинание срывается с губ, но ничего не происходит — не собрана, растеряна. Убрать все мысли из головы, убрать страх, вспомнить… вспомнить и повторить. Выдох, пальцы сильнее сжимают плечо — как последний выплеск её страха, Гермиона закрывает глаза, позволяя светлым воспоминаниям затопить её сознание. Сложно… Одно за другим, короткими отрывками: сцепленные пальцы, старый дуб у реки, танец, поцелуй сквозь слёзы и вот он… в числе немногочисленных вернувшихся из самой смерти, в Хельмовой пади. Эвелин…