«Чтобы после снова потерять», — она неосознанно сжала в руке обломок Маховика времени. С тех пор как Леголас вернул его, она носила его на своей шее, ближе к сердцу.
Разные мысли занимали голову волшебницы. И скверные, и преисполненные надеждой, но все они неизменно разбивались об необходимость во что бы то ни стало разыскать дочь.
— Гермиона?
— Прости, — волшебница виновато улыбнулась Тенебору. В который раз она отвлекается и забывает про собеседника. — Ты прав. Я не заходила так далеко, но в прошлое своё путешествие успела повидать много удивительных мест.
Тенебор собрался задать волшебнице вопрос, когда они оба отвлеклись на переговоры спутников между собой.
— Что случилось?
— Последний мост разрушен, — ответил на вопрос Эомер, хмуря светлые брови. — Хода здесь нет. Его уже чинят, но, если будем ждать, потеряем время.
— Как это случилось?
— Да какая разница, — один из воинов грязно сплюнул на землю. — Мы уже потеряли время.
— Теперь бы до конца ночи управиться, — вздохнул Эомер.
— А иначе реку не пересечь. Глубока слишком.
— Что за проблема? — Гермиона вместе с Тенебором подъехали к остальным, слыша отголоски разговора.
— Нужно построить плоты, чтобы мы могли ночью через реку переправиться. Не успеем — потратим день и сильнее отстанем.
— Я могу помочь.
— Ты в этом разбираешься? — удивился Эомер.
— Не то что бы… — замялась Гермионы, думая, как может помочь другим, — но магией можно упростить и ускорить процесс.
План был довольно прост в исполнении. Гермиона не имела полноценных знаний в строительстве плотов, но под чётким руководительством Арагорна и с помощью других воинов, которые подключились к работе, они управлялись значительно быстрее с магией, чем исключительно трудами собственных рук. Почувствовать себя нужной, а не отсиживаться в стороне и ждать с моря погоды, — это именно, в чём нуждалась волшебница. Занять руки, заняться работой, чтобы в голове не оставалось ни времени, ни сил на посторонние мысли. Она постепенно заслуживала доверие группы. Вот уже рядом крутился Гимли, которому не нравилась перспектива строить плоты, да и вообще в воду лезть. Потомок Дурина веселил воинов, разбавляя напряжённую атмосферу. Работа шла веселее, а за хорошими мыслями и надеждами, любой труд казался оправданным. Разве могло быть иначе?
Работа подходила к концу. Оставалось закончить с последним плотом, поэтому рук, принимающих участие в создании, стало значительно меньше. На отдых отправилась очередная пара воинов, чтобы обогреться у костра. Хотя после такой работы — холод подступающей ночи уже не ощущался. Мужчины разводили костёр. Хорошую работу они по-скромному собирались отметить братским ужином, чтобы набраться сил и выдвинуться снова в путь.
— Справитесь дальше без меня? — Гермиона посмотрела на воинов, которые помогали ей. Тенебор ненадолго отвлёкся, улыбнулся и кивнул.
Особой надобности в её дальнейшем участии не было, поэтому волшебница решила сесть подле костра с остальными и дать себе немного отдохнуть от беспрерывной магической работы. Мужчины поедали вяленое мясо, о чём-то беседовали и впервые за долгое время не сторонились волшебницы, которая настораживала их своей магической силой. С облегчением выдохнув, Грейнджер прикрыла глаза на пару секунд, а потом услышала рядом с собой тяжёлую гномью поступь.
— Эхэ… Сейчас бы нормальной похлёбки да с пенистым элем в прикуску, — Гимли никогда не жаловался на тяготы условий жизни в походах, но гном не любил спешность, а именно она вместе со страхом за судьбы детей подгоняла их всех, вынуждая пренебрегать должным отдыхом. — Вот помню, как мы в Рохане победу праздновали. Эль рекой лился. Конечно, не такой добротный, как в Эреборе, но хорошее было время. Знатно мы тогда отдохнули.
Отдохнули… Гермиона вспомнила, как всё произошло на самом деле. Пока Мерсер не решил поиграть с ними, всё действительно шло чудесно. Хоббиты, забыв о приличии, весело отплясывали на столе. Воины гремели кружками и проливали на пол пивную пену, а они с Леголасом и Гимли устроили маленькое состязание. Хорошее было время, пока его не подпортил один наёмник своим вмешательством. Внутри заворочался старый острый ком, но на фоне утраты дочери и Леголаса — он казался слишком незначительным, чтобы сейчас ухватиться за это воспоминание и пережить его заново с той же неугасающей болью.