— Мы ещё можем успеть, — разрядил гнетущую тишину Леголас и, будто забывая обо всём, что было до этого, стремительно начал спускаться по лестнице к другим членам братства.
Тенебор пытался понять, что придумал эльф. Бросив короткий взгляд на волшебницу, он протянул к ней руку, собираясь приободряющее коснуться её ладони, но остановил себя — сейчас не время для проявления чувств. Он уделит этому время позже, а сейчас они должны побеспокоиться о судьбе детей.
— Они везут детей в Утумно, — оповестил всех Леголас, едва показавшись во дворе.
— Утумно? — Арагорн поднялся, услышав весть.
— Что они забыли в этом проклятом месте? — буркнул в бороду Гимли.
— Боюсь, что планы у наших тёмных друзей не самые лучшие, — вздохнул Гэндальф, хмуро смотря на север.
— Мы можем ещё всё исправить, — Леголас решил сразу перейти к делу. — Самый короткий путь пролегает через Гундабад. С лошадьми там не пройти, но по реке мы сможем быстро добраться до нужного места, а там по землям моего отца в Эсгарот. От него не так далеко до Железных холмов, если добираться верхом.
Новый маршрут выстроился так быстро, что Гермиона, не желавшая больше ждать, направилась к своей лошади с холодной решимостью отправиться в путь сейчас же. Арагорн разделял её желание; если ещё осталась надежда на спасение детей, и в их руки упал ещё один шанс — они непременно должны им воспользоваться.
***
Многое изменилось после Битвы кольца. Орков, которые захватили Гундабад, перебили, очистив это место от черни. Гермиона не застала те времена, но ныне — это место заметно преобразилось в глазах тех, кто лично видел, во что дом гномов превратили порождения Саурона. Путь верхом до главных ворот отнял много времени, но всадники, не жалея лошадей и себя, гнали их на восток, надеясь успеть. Первая остановка застала их у ворот. Гимли, как главный из них, кинулся вести разговор со своим сородичем, встретившим их на главных вратах. Гордый гном, выпячивая живот и поглаживая бороду, с улыбкой и лёгким самодовольством смотрел на своих спутников, когда перед ними после короткого диалога распахнулись двери, пропуская его — потомка Дурина, и других внутрь гномьего города.
Век гномов не столь велик, как эльфийский, но даже за то время, что прошло с Битвы кольца, они успели начать преображать это место — заново возводили разрушенные стены, строили свою крепость, пытаясь вернуть ей былое величие их славного рода. То тут, то там слышны были удары кирки. Мимо гостей с юга проходили рудокопы, толкая перед собой тяжёлые гружёные телеги. Работа кипела, но, несмотря на это, им оказали довольно тёплый приём. Дружбу Гимли с эльфом, правда, с такой охотой не разделяли. Гномы то и дело искали повода подшутить или выхвалить свою расу перед Леголасом. Вот только эльфу не было до этого никакого дела. Впервые за путешествие с друзьями он был хмурнее тучи и почти всё время погружён в собственные мысли. Казалось, что сейчас его желание отыскать детей загорелось с такой силой, какой не было раньше.
От него не укрылось то, как Гермиона, не находя себе покоя, сторонилась общего празднества. Откуда взяться радости, когда два наследника оказались в руках самого худшего врага, которого только видела Арда. Леголас понимал желания и опасения друга и волшебницы — жизнь им была не мила, а каждая остановка — выглядела в их глазах как утраченное время. Все понимали, что без отдыха ни лошади, ни воины не смогут добраться до Железных холмов. О сражении со злом — говорить нечего.
Все попытки Гимли поднять настроение друзьям и разбавить гнетущую обстановку весёлой шуткой не приносили никакого результата. К его речам каждый из друзей был глух. Потомок Дурина и сам понимал причину, а потому впервые отказывался от предложения сородичей пропустить кружку-другую хмельного напитка, который по лично его мнению — самый лучший во всём Средиземье. Такова была их реальность.
***
В это путешествие Гермиону не радовали новые места и знакомства. Едва отужинав за общим столом с отрядом и гостеприимными хозяевами Карадраса, волшебница покинула общее празднество. Ей уготовили отдельное ложе. Гномихи, о которых когда-то рассказывал Арагорн Эовине, суетливо стелили постель для гостьи, с комфортом принимая у себя девушку-волшебницу. Грейнджер отблагодарила их, но голос её прозвучал до того бесцветно, что старшая женщина гномьего рода, следившая за порядком, по-матерински покачала головой — понять её можно. Выгнав всех, она оставила волшебницу одну.