Густой лес смыкался вокруг неё, сводя над головой ребёнка свои корявые ветви-руки, не пуская свет. Сколько она пробежала? Где сейчас её мама и папа? Эвелин не могла даже определить, с какой стороны она прибежала и как далеко находятся её родители. Она даже не помнила, как бежала сюда и как оказался здесь. Только что её напугали те странный мужчины в чёрных одеяниях. Они говорили, что отведут её к маме, но Эвелин знала, чувствовала, что все они лгут.
— Папа, — позвала малышка, надеясь, что папа придёт. Обязательно. Это ведь её папа! Он храбрый. Он смелый. Он точно справится. Точно найдёт её и не оставит в этом ужасном и страшном месте. Иначе и быть не может! Нужно только подождать его. Оставаться на месте и ждать.
В теории это было просто, но маленькая Эвелин не могла заставить себя думать о чём-то другом, кроме как об ужасных монстрах, притаившихся в траве. Ей казалось, что она слышит чужие шаги и рычание. Слышит, как где-то проползает змея и стрекочет какой странный и ужасный жук.
— Я хочу домой, — малышка начинала хныкать, и пару слезинок скатилось по светлой щеке перепуганного ребёнка. Её трясло. Нужно было где-то спрятаться, чтобы её никто не нашёл. Эвелин зажмурилась и прижалась спиной к стволу дерева, закрывая глаза ладонями. У неё не хватало сил даже позвать маму или папу — страх сковал её горло, не позволяя сорваться и звуку. Рядом что-то треснуло, а потом прямо на платье прыгнуло. Малышка сорвалась с места и побежала, пытаясь спастись от опасности. Она не знала, что это был всего лишь жучок, упавший с дерева, — в её воображении это был один из преследователей, который собирался забрать её у мамы с папой и сделать что-то плохое.
Ребёнок бежал и бежал, не разбирая дороги. Она даже не чувствовала боли в ногах, и постоянно пыталась оглянуться, но боялась, что за ней бежит мужчина, протягивая костлявые пальцы. И вот когда она уже нашла в себе силы, чтобы оглянуться, под ногу попал торчавший из-под земли корень. Эвелин споткнулась, не удержала равновесия и кубарем покатилась с небольшой горки. У неё саднила ушибленная коленка и, кажется, она даже успела поцарапаться, но, бросая взгляд назад, всё боялась, что за ней следуют. Поднявшись, она вновь побежала, на этот раз смотря больше назад, чем себе под ноги. Она не заметила, как выбежала на относительно открытую местность. Эвелин нашла в себе силы оглянуться, когда на всём ходу врезалась в кого-то. Она всё ещё испуганно дышала и в первую очередь озиралась, а когда поняла, что упирается во что-то живое и мягкое, со страхом посмотрела этому чему-то в глаза. Из-под чёрного капюшона плаща ей улыбались так мерзко и гадко прогнившими пожелтевшими зубами, что она испуганно шарахнулась от Тёмного, вновь собираясь бежать и звать на помощь, но было уже слишком поздно. Крепкие руки с костлявыми пальцами больно впились в её детские плечи, а потом была темнота.
***
— Где я? Где мама? Отведите меня к маме! Мама!
Она кричала столько, сколько могла, пока её голос не сорвался, а её горло не осипло от надрывного плача. Хлюпая носом, она смотрела через прутья своей темницы в темноту, но не находила ответа. Она проснулась здесь, совершенно одна. Страх выедал её изнутри и обессилил. Отовсюду шёл холод и неприятный запах сырости, от которого, казалось, становилось ещё холоднее. Малышка жалась к стене, обняв сбитые коленки руками, и надеялась, что мама обязательно её найдёт.
— Кто здесь?
Услышав голос, она испуганно встрепенулась, озираясь, но не увидела никого, кому бы он мог принадлежать. Неужели, она в этом страшном месте не одинока?
— Не плачь.
Вновь прозвучал успокаивающий голос.
— А я и не плачу, — она утёрла заплаканное лицо, боясь, что кто-то увидит её слёзы.
— Это хорошо. Я рад, — в его голосе слышалась искренность.
Любопытство начало пробиваться сквозь занавесу страха, и она попыталась выглянуть из своей клетки, чтобы увидеть того, кто говорит с ней. Присмотревшись, она заметила мальчика, одного возраста с ней. Такой же испачканный, в рваной одежде, которая раньше была добротной, но ныне пришла в такую негодность, что сын батрака выглядел бы на его фоне зажиточным крестьянином.