Эльдарион услышал шаги, внутренне напрягся и, превозмогая страх, нахмурился. В их общую клетку для пленных по старой и ветхой лестнице, которая знала лучшие времена, спускались их пленители. Двое мужчин, одетые в чёрное. Свет от факела заплясал на камнях, влажных от вечной сырости этого места. Эльдарион сощурился — после долгого времени, приведённого в темноте, смотреть на пламя факела было больно.
— Уходите! — крикнул он, но никто не обратил внимания на мальчика, будто он не существовал. Тёмные прошли мимо его клетки и направились дальше. Свет вырезал из темноты камень и железо, пока в непроглядной тьме мальчик, прильнув грудью к прутьям, не различил силуэт девочки. Эвелин испуганно жалась к стенке; они оба уже знали, что сейчас произойдёт. Тёмные открывали клетку, ключ с неохотой проворачивался в старом замке — его давно не использовали, и будь у Эльдариона с Эвелин больше сил — они бы смогли выбраться.
— Не трогайте её!
— Отпустите! — вскричала перепуганная Эвелин, когда Тёмный схватил её за руку и потянул за собой. Она пыталась отбиться, но не хватало сил. — Мама! Мама!!
Никто не отзывался, никто не приходил на помощь.
— Эльдарион!
— Эвелин!
Её крики и просьбы о помощи заглушали шаги. Свет факела удалялся вместе с Тёмными. Голос Эвелин становился всё тише, а Эльдарион уже с трудом различал выкрикиваемые слова, но он точно знал, что она звала маму и его. Он должен был помешать им.
— Эвелин..
***
Вера Леголаса придала Гермионе сил. Чувствуя, как он приободряюще сжимает её руку, она смотрела на него; от его улыбки на сердце стало светлее и легче. Они пройдут этот путь вместе. До самого конца. Пусть они начали его порознь, причинили друг другу небывалую боль — всё это происки Тёмных. Надежда волшебницы вновь окрепла, но Грейнджер не могла сказать того же об Арагорне. С каждым днём король Гондора становился всё мрачнее, его вера плотно закуталась в плащ из сомнений и не показывала носа. Казалось, что уже ничего в этом мире не вернёт её Элессару. Он почти сдался, а до конца их пути им предстоит пройти ещё множество дорог. Тёмные могли оставить им бессчетное количество преград и следить за каждым их шагом.
Ночь выдалась практически бессонной. Леголас провёл её с Гермионой и не отходил от неё, пока волшебница, поддавшись своей радости и воспылавшей заново надежде, показывала ему одно воспоминание за другим, и все они были об Эвелин. В душе лихолесец сожалел, что его не было рядом все те годы, что Гермиона была вынуждена справляться сама, но всё равно не мог представить себя живущим в её мире и по законам чуждого ему Лондона. Он хотел бы, чтобы они обе — Гермиона и Эвелин, остались здесь, в Средиземье, и росли у него на глазах, но то время давно упущено, а эльф с упоением наблюдал за тем, как перед его глазами восставали картины чужого прошлого.
Гермиона была рада тому, что ей удалось показать Леголасу пусть и малую, но часть их общего прошлого. Как глоток свежего воздуха — его объятия — нужны были ей, и она получила прошлой ночью клочок его заботы. Гермиона, при всём её уме, не могла даже представить себе, что они будут делать, когда найдут детей. Точнее нет: она была уверена, что они найдут детей. Просто не знала, что будет потом. Гермиона верила, что добро вновь победит.
Всю жизнь её окружали сильные люди. Гарри, борясь с огромной болью, бременем славы, нападками злых языков, всё же сумел справиться с главным злодеем их эпохи. И Гермиона верила, что достойна такого друга, как он. Она была уверена, что справится, сможет. Ведь она — та самая умная девчонка с Гриффиндора — храбрая Гермиона Грейнджер. Она не могла забыть законы Хогвартса и своё распределение. Недаром Распределяющая шляпа отправила её на факультет со львом. Значит, в её жилах течёт кровь сильной, смелой победительницы.
Они заснули под утро, когда заметили, что на небе гаснут первые звёзды. У них есть цель — найти детей, а после… После у них будет время поделиться воспоминаниями и наверстать упущенное.
Перемены не укрылись от глаз Трандуила. Король Лихолесья вновь столкнулся со старой проблемой — волшебницей, которая дерзнула уже в третий раз вторгнуться в жизнь его сына. Леголас не вспомнил всего — эффект чар Тёмных продолжал действовать, но благодаря Гермионе кое-что он всё же знал, и этого было достаточно, чтобы все его вопросы, терзавшие его с первой встречи с волшебницей из Лондона, исчезли.