Горячий спор между отцом и сыном вновь завершился уходом второго. Леголас в дурном настроении возвращался к друзьям, чтобы вместе с ними продолжить путь. Он не будет отсиживаться в стороне, потому что в прошлом едва не погиб, взяв на себя бремя заботиться о сыне Арагорна. Это он не уследил за ребёнком и должен вернуть его. С боем им удалось получить несколько лодок и отправиться по реке через Лихолесье в сторону Озёрного города.
Солнце поднялось над горизонтом, заиграв рассветом на верхушках деревьев. К берегу реки подступали звери, чтобы напиться прохладной свежей воды, а путники вели себя тихо, словно боялись нарушить покой Лихолесья. В очередной раз Гимли распугал веслом стайку рыб — те льнули к боку лодки и пытались ощипать с неё тину, но, испугавшись грозного потомка Дурина, разбежались.
— Мне жаль, что мы оказались на моей родине при таких обстоятельствах, — Леголас улыбнулся волшебнице. Гермиона сидела напротив него, лихолесец работал веслом, а сзади время от времени недовольно бурчал Гимли, которому было «стыдно смотреть и слушать чужие лобызания».
— Главное, что теперь у нас есть лодки и мы можем не стоять на месте, — вздохнула волшебница, пытаясь надышаться свежим речным воздухом. Он бодрил, дарил прохладу, но думать в таких обстоятельствах было прекрасно. Казалось, что все её мысли и чувства обнажились, стали ясными и чёткими.
У них не было времени наслаждаться обществом сородичей Леголаса и красотами Лихолесья. Гермиона не сомневалась, что всё это — ещё одно чудо незнакомого ей мира, но она больше не юная мечтательная девушка, которой всё интересно, а взрослая волшебница — она должна думать о судьбе своих близких. Сейчас им всем угрожает смертельная опасность. Гермиона на секунду вспомнила часы миссис Уизли и то ужасное время, когда лорд Волан-де-Морт вернулся. Оно осталось в прошлом. Далёком, ужасном, забравшем множество жизней. Эта история тоже закончится.
Леголас улыбнулся.
— Эй, Тенебор!
Гермиона невольно обернулась. Сосед по лодке — воин Рохана, с весёлой улыбкой посмотрел на друга.
— Всю ночь на эльфийек засматривался, а? — посмеялся Лотар. — Молчишь с самого вечера.
— Ага, — невесело поддакнул воин, даже не обернувшись. На его лице пролегла печаль, уже знакомая Гермионе из прошлого. В тот день, когда Перегрин Тук поделился с ней своими искренними чувствами и был отвергнут, она видела угасший огонь в его глазах, видела боль и разочарование, которые принесли невзаимные чувства. Теперь это же случилось с Тенебором. Вечно весёлый и болтливый воин, который так часто приходил к ней на помощь в трудные минуты, стал темнее тучи и молчаливее мёртвых.
Его друг, кажется, ничего не замечал и навряд ли догадывался об истинной причине невесёлости Тенебора, но её отлично знала Гермиона и знал Леголас, который отчасти сочувствовал воину, а отчасти… Отчасти он был рад, что волшебница выбрала его.
— А я бы сейчас всё отдал, чтобы оказаться в таверне Агнесс! — чувство беззаботности и уюта, несмотря на сложную миссию, разнежило молодого воина. Он пытался развеять атмосферу и, продолжая грести, мечтательно смотрел на горизонт. Эти двое — он и Тенебор, всегда были душой их отряда и напоминали двух не безызвестных рыжих близнецов. — Будет что рассказать о наших приключениях, а? — снова обратился он к другу, но не получил ответа. — Я бы… — Лотар неожиданно стих.
Обернувшись, Леголас перестал грести. Подтверждение его догадки только что просвистело рядом с ними; наконечник стрелы попал в борт их лодки. Яркое красное оперение оказалось под самым носом у волшебницы — предостережение.
— Засада, — констатировал кто-то из отряда, и воины переполошились.
— Поднять щиты!
— Лотар! — крикнул Тенебор.
В общем хаосе и попытках поднять щиты и защититься от лучников мелькнуло тело воина Рохана; он сжимал пальцами ткань на груди, закатывал глаза и пытался вдохнуть. Красное оперение возвышалось над его грудью, как предвестник скорой смерти. Забывая о необходимости защищаться, Тенебор пытался удержать друга в сознании, но как бы ни хватался за крупицу угасающей жизни, не мог ничего изменить.