Воины озирались, пытаясь увидеть лицо врага, но противоположный берег казался безжизненным и пустым. Ни души. Звери, которые пришли испить воды, испуганно разбежались. Ветер тронул ветви деревьев и долетел до лодок тихим шелестом с запахом реки.
Подтянув к себе боевую подругу — секиру, Гимли взволнованно дышал. За щитами товарищей он ничего не видел. Секунды опасной тишины зависли предвестником нового боя.
Леголас уже стоял на корме, водрузив в руки гнома вёсла, и отправлял первую стрелу в сторону берега. Они не слышали крика, когда стрела скрылась за ветвями деревьев, но видели, как через мгновение в воду со всплеском упало тело их врага. Если бы он был один... Как по неслышной команде с берегов реки посыпался дождь из стрел.
Гермиона вскочила на ноги, выхватив волшебную палочку.
Нет, только не сейчас, только не сегодня! У неё ещё есть незавершённые дела. Она не может так просто умереть. Грейнджер насытила воздух таким мощным потоком своей магии, что стрелы отскакивали от них, не успев долететь. Защита работала.
Волшебница была в гневе. Не жалея сил, она выкрикивала заклинания, повергая врагов в ужас. Петрификус Тоталус, Инсендио, Сектусемпра... Она вспоминала от самых простых боевых до тех запрещённых, которые Гарри нашёл в книге Принца-полукровки. Кожа Гермионы пылала на холодном воздухе, ей было жарко, но не было ни капли страха. Гнев застилал глаза, а потому её жертвы быстро сокращались в количестве, а орудие врага стало недосягаемо до их лодок.
— Быстрее! Налегайте на вёсла! — командовал Арагорн.
Всё они уже не единожды сталкивались с проявлением магической силы волшебницы, но у каждой силы есть цена и предел. Пока Гермиона справлялась и стрелы врезались в невидимый глазу обычных смертных щит, отряд был в безопасности. Преследователи не могли до них добраться и унести в могилу ещё несколько жизней бравых воинов. Леголас выпускал одну стрелу за другой, расправляясь с противниками. Вместе с ним и Гермионой другие лучники выпускали стрелы, хотя были не столь удачливы и искусны, как их соратники. Лодки покачивались, удерживать равновесие и одновременно стрелять было сложно, а запас стрел не бесконечен.
— Поберегите стрелы! — крикнул Арагорн, видя, как его воины надрываются, пытаясь убить как можно больше наёмников. Они не знали их точного количества, но зоркий эльфийский глаз Леголаса заметил движение на противоположном берегу — наёмники бежали за ними, пытаясь догнать. Один из них выскочил из-за сени деревьев, остановился на огромном валуне, нависшем над водой, и смотрел вслед их уплывающим лодкам. Стрелы больше не летели.
— Поганцы, — Гимли от злости сплюнул в воду; ему так и хотелось выползти из лодки и надавать наёмникам, но он вовремя был остановлен Леголасом под опасное покачивание лодки. У них ещё будет возможность. Сейчас не время. Тёмные предвидели, что в случае промаха отряд Арагорна двинется через эльфийские земли — самый короткий путь и, как полагалось, безопасный, но опасности подстерегли их даже во владениях Трандуила.
Гермиона не доверяла лесному королю. В прошлом он уже пошёл на предательство. И хотя его вина не была доказана, волшебница не сомневалась, что он к этому причастен. Иначе как объяснить то, что он её помнит? Единственный из всех. Даже её вмешательство в память Леголаса не помогло ему вспомнить прошлое.
— Твоему отцу не мешало бы лучше следить за своими владениями, — обратился Фарамир к эльфу.
Леголас нахмурился, но ничего не ответил на выпад.
— Все целы? — раздался обеспокоенный голос Эомера с дальней лодки, но если бы… если бы это было так.
Тенебор закрывал глаза павшему другу.
— Пусть боги проведут тебя в Чертог, — шепнул он товарищу, который уже не мог его слышать.
Гермиона спрятала палочку и вернулась на место в лодке. Дыхание её было тяжёлым больше не от потраченных сил, а от вышедших эмоций. Она огляделась, пытаясь высмотреть ещё врагов, но кругом вновь воцарилась пугающая мёртвая тишина.
Восстанавливая дыхание, волшебница позволила холодному воздуху проникнуть в лёгкие и её разум. Она бросила взгляд на павшего война, но тут же отвернулась. Никто не ожидал засады, но без жертв не обходится ни одна война. А война сейчас была. Грейнджер не была эгоисткой, наоборот, но сейчас её мысли занимала лишь дочь.