Свет ярко вспыхивает и освещает ИМПЕРАТОРА на малой сцене. По обе стороны, точно иконы, стоят, как и прежде, ШТРЕК и ОРСИНИ-РОЗЕНБЕРГ.
Иосиф (обращается официальным тоном к Сальери, который поворачивается к нему и склоняет перед ним голову). Первый императорский королевский капельмейстер нашего двора!
Вентичелли аплодируют.
Первый. Браво! Второй. Браво! Розенберг. Eviva,[71] Сальери! Штрек. Молодец, Сальери! Иосиф (тепло). Дорогой мой, Сальери! Ну, а в общем, вот так!
Свет в Шёнбрунском дворце гаснет. В темноте ИМПЕРАТОР и его придворные уходят со сцены.
Сальери (зрителям). Я не на шутку забеспокоился. Сколько же мне еще предстояло оставаться безнаказанным? Первый и Второй. Примите наши поздравления, сударь! Первый. А у Моцарта ужасный вид. Второй. Наверное, желчь разлилась Первый. Говорят, пичкает себя лекарствами. Сальери. От какой же болезни? Второй. Скорее всего от зависти. Первый. Говорят, они ждут прибавления семейства… Второй. Еще бы! Теперь уже не скроешь. За версту видно!
В парке Пратер.
На заднике появляются свежие зазеленевшие деревья. Желтые лучи света превращают декорации синих тонов в ярко-зеленый цвет. Входят под руку МОЦАРТ и КОНСТАНЦИЯ. Она явно на сносях. На ней ветхое пальто и капор. Он тоже одет бедно. САЛЬЕРИ прогуливается с ВЕНТИЧЕЛЛИ.
Сальери. В следующий раз я встретил его в Пратере. Моцарт (к Сальери). Поздравляю вас, сударь! Сальери. Благодарю вас. Благодарю вас обоих. (Зрителям.) Было ясно, что ему стало еще хуже. Глаза его странно блестели, как у собаки, внезапно освещенной лучом света. (Моцарту.) Я слышал, вы нездоровы, мой друг. (Он кивает Констанции и она приседает в реверансе.) Моцарт. Да, нездоров. Боли у меня не проходят. Сальери. Вот беда. Откуда же они? Моцарт. Потом я плохо сплю… У меня дурные сны. Констанция (предупреждающе). Вольферл! Сальери. Сны? Моцарт. Всегда снится то же самое. Призрак в сером плаще, зовущий меня за собой. (Он делает медленный приглашающий жест.) Лица не видно. Вместо него какая-то серая маска. (Издает нервный смешок.) Как вы думаете – к чему бы это? Сальери. Надеюсь, вы не верите в сновидения? Моцарт. Конечно, нет. Сальери. А вы, мадам? Констанция (холодно). Мне сны не снятся, сударь. Неприятностей и так хватает.
Сальери откланивается.
Моцарт. Плоды воображения, конечно. Констанция (холодно). Если б у Вольфганга была подходящая должность, Первый капельмейстер, ему бы не лезли в голову сны… Моцарт (в смущении берет ее под руку). Станци, пожалуйста! …Извините нас, сударь… Пойдем, дорогая. Мы, слава богу, в добром здравии.
Супруги уходят.
Первый. Он ведет себя все несуразнее. Второй. Вот именно. Первый. Безликие серые призраки! Сальери (глядя ему в след). Мне кажется, он слишком часто вспоминает отца. Да и дела у него не блестящи. Первый. Они опять переехали. Второй. На Раунштейнгассе, дом номер 970. Первый. У них, должно быть, отчаянное положение! Второй. Живут в настоящей трущобе. Сальери. Разве он ничего не зарабатывает, кроме жалованья? Первый. Абсолютно ничего. Второй. Я слышал, он стал попрошайничать. Первый. Говорят, написал двадцать писем масонским собраниям. Сальери. Правда? Второй. И они собираются дать ему денег. Сальери (зрителям). Конечно! Они могут дать! С них станется. Я совершенно упустил из вида масонов! Вот так болван! Уж если они раскошелятся, голодом его н уморить! Помощь от них не иссякнет!.. Как же положить этому конец и немедля?! Первый. Лорд Фуга очень недоволен им. Сальери. Вот как?
В масонской ложе.
Огромная золотая эмблема с масонской символикой опускается вниз. Входит ВАН СВИТЕН. На нем масонский передник поверх мрачной одежды. МОЦАРТ появляется слева. На нем тоже масонский передник. Традиционное братское рукопожатие.
Ван Свитен (мрачно). Так не годится, брат мой. Ложа не для того существует, чтобы вы побирались. Моцарт. Что же мне делать прикажите? Ван Свитен. Давайте концерты, как раньше. Моцарт. У меня не осталось почитателей, барон. Я уж больше не в моде. Ван Свитен. Неудивительно! Писать безвкусные оскорбительные комедии! Ведь я предупреждал вас. Моцарт (смиренно). Да, верно. Это так. (Он хватается за живот.) Ван Свитен. Пришлю вам завтра несколько фуг Баха. Можете сделать аранжировку для моего воскресного концерта. За это причитается гонорар. Моцарт. Спасибо, барон.
Ван Свитен кивает и удаляется. Вперед выходит Сальери. Моцарт кричит вслед Ван Свитену.
Но я же не могу жить аранжировками Баха! Сальери (с иронией). Весьма щедрый господин. Моцарт. И все же придется этим заняться. Если он настроит ложу против меня, я пропал. Я ведь пришел к масонским братьям, можно сказать, на полное содержание. Сальери. Вот и прекрасно. Моцарт. Ну да ладно! Я как-нибудь выкручусь! Увидите! Уже сейчас появилась надежда. Шиканедер сделал мне замечательное предложение. Он тоже стал масоном. Сальери. Шиканедер? Это – который актер? Моцарт. Да, у него в пригороде театр. Сальери. Скорее мюзик-холл. Моцарт. Вот именно… Он хочет, чтобы я сочинил водевиль, - что-нибудь для простых немцев. Правда, чудесная идея? Половина сборов причитается мне. Сальери. А как насчет аванса? Моцарт. Он говорит, пока денег нет. Конечно, это не такое уж заманчивое предложение. Но в популярной музыке о братской любви можно отразить идеалы масонов! Сальери. Вот это верно!.. А почему бы не показать масонов на сцене? Моцарт. В опере?.. Ну, это невозможно.
Сальери смеется, чтобы показать, что он просто шутит.
И все же неплохая мысль! Сальери (серьезно). Ритуалы масонов хранятся в тайне, Вольфганг. Моцарт. Ну, их не надо в точности изображать. Я мог бы изменить их немного. Сальери. Что ж, тогда… это могло бы славно послужить великой цели… Моцарт. Братской любви! Сальери. Именно, братской!
Они поворачиваются и торжественно взирают на висящую у задника золотую эмблему.
(Тепло.) Мужайтесь, Вольфганг. Это прекрасная идея. Стоит попробовать. Моцарт. Правда? И я так думаю. Сальери. Но пока об этом никому ни слова. Моцарт. Ни слова. Сальери (сжимает руку в кулак). Тайна! Моцарт (повторяет жест). Тайна! Сальери. Прекрасно. (Он идет на авансцену и обращается к зрителям.) Уж если это не поссорит его с масонами, значит просто не судьба!
Золотую эмблему убирают. Мы слышим танец Моностаса и зачарованных рабов из «Волшебной флейты» – «Это звучит изумительно. Это звучит прекрасно!» Под звуки колокольчиков слуги вносят длинный деревянный стол, заваленный рукописями и заставленный бутылками, на котором стоит перевернутая табуретка. Они ставят стол перпендикулярно к зрителю. Из глубины сцены появляется усталая КОНСТАНЦИЯ и входит в квартиру на Раунштейнгассе. Стеганный фартук подчеркивает, что она на сносях. Слева двое других слуг ставят золоченый столик с вазой-подставкой для сладкого, полной пирожных, и три золоченных стула из роскошного салона Сальери. Обе столь разные квартиры видны одновременно. Как только убирается эмблема. У Сальери появляются ВЕНТИЧЕЛЛИ.