Вернулась в спальню, взяла бельё и рванула под душ, больше для того, чтобы окончательно проснуться. Спешно высушила волосы полотенцем. Одела то, что подвернулось под руку.
Схватила с трюмо щётку, чтобы расчесать свою гриву. И уже проведя по прядям пару раз, резко обернулась, чтобы узреть на белой поверхности небольшой исписанный знакомым почерком листок. Хватая его в нетерпении, смахнула на пол крупный прозрачный кристалл.
Даже странно, что не заметила его в первую очередь. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы вытащить закатившийся под тумбочку подарок. Аккуратно держа за острые края лучей, рассмотрела находку. Огранка совершенно фантастическая, совершенно неподходящая для украшений, более всего похожая на объёмную остроконечную звезду.
По хорошему, её следовало отдать экспертам в Управление правопорядка. Возможно, что сохранились отпечатки не только Митчела, а и тех, кто до него держал его в руках. За неимением специальных пакетиков, бережно завернула находку в салфетку.
И уже после этого прочитала записку.
«Бекки! Не стану оправдываться. Но так уж вышло, что эксперт из меня может быть, и нормальный. Однако, как сыщик – полное дерьмо.
Захотелось разобраться с тем, от кого моя сестрёнка совсем потеряла голову, и сам попал, как кур в ощип. Чтобы совсем всё не слить, пришлось дать клятву «служения». Сама понимаешь, что при таком раскладе, особо не порыпаешься.
Приходил от того, что Хозяин внезапно тобой сильно заинтересовался. А это очень опасно!!! Где-то вы пересеклись. Дня три его не будет в городе – это точно. Постарайся его вычислить. Не мне тебя учить. Знаю, что умолять тебя скрыться куда подальше – дохлый номер. Постараюсь помочь, как смогу. Но жить ещё не надоело, да и если рисковать, то с пользой.
В общем, не забывай проверять почту, крошка. Стразик не подарок тебе лично, а намёк следствию.
p. s. Видел тебя с вампиром. Умоляю, не доверяй ему. Своих детей они защищают до последнего…»
На этом послание обрывалось рваным краем. Наверное, Лаел вырвал листок из записной книжки, между прочим, из своей собственной. Тоже с намёком. Ибо рядом на письменном столе была целая пачка отличных листов. Только эксперт-криминалист отчего-то предпочёл именно свою.
19.1
День, явно, не задался! Теперь на меня орал Сторм, конечно же, из лучших побуждений, а то - как же! Всё из-за того, что я заявила, что у меня ночевал Лаел Митчел. Больше ничего сказать не успела, как он взорвался от негодования.
- Ты совсем с ума сошла? – гневно вопрошал он. – Забыла, как еле выкарабкалась, как собирали тебя по клочкам? Вам нельзя встречаться!!!
Да, нам нельзя встречаться в том смысле, в каком принято говорить о любовниках. Я не маг, не алхимик и не артефактор. И совершенно не представляю, что сотворила со своим братом Алвида Силдж. В прочем, даже маги, прибывшие из столицы по вызову Управления правопорядка Сишора, что было мерой исключительной, тоже не смогли это определить.
По всем их аналитическим выводам выходила безрадостная картина: я, именно я, воспользовалась смесью афродизиаков. Неправильно применила препарат, дополнив его чем-то запрещённым – название которого даже мне мало о чём говорило, разве что о самом запрете трёхсотлетней давности – в результате чего произошёл сбой психического состояния… бла-бла-бла и, как результат – мы, как сбесившиеся звери, разорвали друг друга в порыве неконтролируемой страсти.
Самого препарата не было обнаружено, ибо он исчезает в течение нескольких минут после применения. Вывод был сделан по принципу сходности. Моим словам о том, что о подобной смеси я понятия не имела, и тем более не применяла – никто не поверил. Если уж сами столичные маги сделали такое заключение, то коллеги поверили в него безоговорочно.
Из Управления я ушла в частную контору. И только спустя достаточное для переосмысления время до разумных голов дошла истина – кто на самом деле мог так грамотно нас с Лаелом подставить.
И, да, зачем и дальше себя старательно обманывать, не Лаел умирал несколько месяцев в госпитале, а я сама. Надо учитывать разницу в силе между мужчиной и женщиной, а так же регенерацию чистокровного оборотня в противовес моему квартеронскому недоделу.
Но больше всего меня добило то, что происходило после. Я лежала в хрустящей чистоте палаты, таращилась в ослепительно белый потолок и подыхала вторично. Растерянная от всеобщего негодования и недоверия; разочарованная тем, что любимый ни разу не навестил; почти прибитая тем, что по совершенно необъяснимой причине лишилась своих отличительных качеств, как способность видения и предвидения, и много чего ещё. Со мной остался только мой исключительный нюх. Ну, и за это спасибо.