— И то верно, — осторожно проговорил я, делая еще один глоток из бутылки. Покосился на дверь в дальнем конце зала. Я ведь запирал ее. Обе двери. Или тут есть еще входы?
Мужик в плаще неотрывно смотрел на меня, разглядывая, будто диковинное насекомое. Взгляд был вроде бы и не враждебный, но какой-то… нездоровый. Еще и глаза разного цвета, я только сейчас заметил эту странность. Правый глаз темный, почти черный, левый — почему-то зеленый.
Кажется, у него с головой не совсем в порядке. Какой-то городской сумасшедший?
— Вы знаете, что творится там, снаружи? — спросил я. — Буря уже утихла?
— Да, почти полностью. Первые часы жатвы самые жуткие. Оно и неудивительно. Ткань мироздания трещит по швам под натиском слепого пожирателя, — он неодобрительно покачал головой и цокнул языком. — Они думают, что приручили его. Что используют его силу в своих целях. Но когда-нибудь они доиграются.
Блин, да что ж ты такое несешь-то? Точно какой-то сумасшедший. Остается надеяться, что не буйный.
Впрочем, в свете последних событий, уже ни в чём нельзя быть уверенным. Просто разум цепляется за самые простые и привычные объяснения. Потому что другие варианты… пугают.
С психами, насколько я знаю, лучше вести себя осторожно, делая вид, что все в порядке. И пытаться вывести их на разговор о чем-то конкретном, приземленном. Поэтому я снова вернулся к теме бури, но перефразировал вопрос.
— Так что думаете — там, снаружи, уже безопасно?
— Безопасно? — снова медленно переспросил незнакомец — с некоторым удивлением, будто обкатывая это слово на языке. — Нет, мой друг. Боюсь, тебе надолго придется забыть, что значит безопасность. Хотя…
Он огляделся.
— Здесь, пожалуй, неплохое укрытие. Если останешься и как следует укрепишь выходы — есть шанс продержаться. День. Может, даже два.
— Торчать здесь я точно не собираюсь.
— Почему? Разве ты не хочешь выжить?
— Хочу, конечно. Но я не могу прятаться здесь до бесконечности. Мне нужно отыскать дочку и бывшую жену, убедиться, что с ними все в порядке.
— Снова боюсь огорчить тебя, но вряд ли с ними все в порядке. Половина гелотов гибнут в первый же день жатвы. А из оставшихся еще половина разделяют их участь чуть позже. Увы, это своего рода дань слепому пожирателю. Таковы правила игры.
— Ну, ты накаркай еще! — зло огрызнулся я. Незнакомец окончательно перестал вызывать симпатию. — Для начала я их найду, а там посмотрим. Могу я взять твою лампу? Надо поискать кое-что, а в темноте не очень удобно.
Он пожал плечами и снова принялся наигрывать на своей дудочке, будто потеряв ко мне интерес.
Я взял лампаду и перенес ее в соседнюю комнату — туда, где до этого видел ряд узких вертикальных шкафчиков, похожих на те, что обычно устанавливают в раздевалках.
Да, так и есть. Раздевалка. Часть шкафчиков занята под всякое барахло, но в трех из них я нашел одежду — более-менее подходящие по размеру джинсы, футболку, какую-то мешковатую толстовку. Даже кроссовки мужские нашлись. Немного великоватые, но все равно это куда лучше, чем ничего. Да и временно все это. Мне бы до своей палаты добраться, а там уж переоденусь.
Я и сам не заметил, как попутно допил вино, подаренное незнакомцем. Пустую бутылку поставил на пол около стены. Опьянения почти не почувствовал — голова немного закружилась, но быстро прошло. А вот чувство голода преследовало все настойчивее.
Самому флейтисту тем временем, похоже, надоело сидеть, и он начал прохаживаться по моргу, тяжело грохая каблуками — так, что по всему залу эхо прокатывалось. В кирзачах он, что ли? Или в берцах каких-нибудь тяжеленных, с набойками…
Когда я вернулся в основной зал, незнакомец как раз остановился рядом с одним из тел, откинул ему простыню с головы. Причем покойника рассматривал все с тем же неприкрытым, искренним интересом — так дети смотрят, которым еще не объяснили, что это не совсем прилично. Хотя, Лиска у меня до сих пор такая. Любопытная варвара...
Воспоминания о дочери снова резанули тревогой. Верить в худшее не хотелось. Да, снаружи сегодня ночью творилось что-то страшное. Но я же, к примеру, выжил. Надо надеяться, что и с ней все в порядке. И если она жива — я должен быть рядом, и как можно скорее.
— Ты все же собираешься наружу? — оторвавшись от своего сомнительного зрелища, спросил мой незваный собеседник.
— Я же уже сказал, — раздраженно отозвался я. — Мне нужно отыскать моих близких.
— Да, да… — рассеянно кивнул он, задумчиво пройдясь между столами. — Но это может немного нарушить наши планы…
Походка у него была какая-то странная — в том, как он выгибал спину, смещая центр тяжести чуть вперед. Длинный кожаный плащ, весь в потертостях и прожженных пятнах, скрадывал его фигуру. Но я, почуяв неладное, осторожно сделал шаг в сторону и заглянул вниз, на его ноги.