Заполнив расположенный в животе мешок, он направился обратно к своей паутине, придав себе ускорение при помощи едва заметной ионной струи. Он уже соорудил жесткий скелетообразный каркас отведенного ему зеркального сегмента. Ширина каждого из зеркал равнялась километру, но даже после того, как все десять миллиардов сегментов будут собраны, их суммарная площадь составит лишь одну десятитысячную от восьмидесяти триллионов квадратных километров пространства, охватывающего габариты телескопа. Если бы кто-то взглянул на зеркальный массив в целом, то увидел бы по большей части пустое пространство; такая разреженность зеркал, впрочем, никоим образом не ухудшала светособирательную способность отдельных сегментов, а разрешение телескопа при этом возрастало в сотню раз.
Расположившись на краю каркаса, паук начал выделять блестящую полимерную пленку, больше похожую на ленту с металлическим отливом, чем на шелковую нить. Благодаря подвижным электронам, полимер по своей отражающей способности не уступал серебру, но при этом был легче и прочнее любого металла. Точная молекулярная структура полимера постоянно корректировалась по мере его синтеза, подстраивая естественную кривизну пленки под параболическую форму зеркала: итоговая погрешность оказывалась меньше, чем длина световой волны.
Поскольку каркас вращался, пауку требовалось лишь медленно продвигаться к его центру, нанося пленку в виде плотно скрученной спирали вслед за поворотом растущего зеркала. Ракеш терпеливо следил за процессом: наконец, кольцеобразная полоса выросла настолько, что он смог уловить в ней отражение яркого марева центрального скопления – настолько четкое, что оно напоминало, скорее, разрыв ткани пространства, нежели простое изображение в зеркале.
Когда сегмент будет завершен и перемещен на нужное место, за его ориентацией в пространстве будет следить массив прецизионных акселерометров, измеряющих фазовый сдвиг между вращающимися в противоположные стороны токами внутри сверхпроводящего материала, и для того, чтобы обеспечить идеально точное расположение зеркал хватит едва ощутимого дуновения его ионных двигателей. Комплект похожих на глаза насекомого инструментов, расположенных в фокусе телескопа, был уже готов и проходил тестирование и калибровку. Как только примерно миллион из десяти миллиардов сегментов будут расположены на своих местах, станет возможным провести хоть сколько-нибудь результативный сбор данных, пусть даже и с гораздо меньшей скоростью, чем это позволит вся площадь светособирающей поверхности. К этому моменту телескоп будет одновременно фиксировать аккреционные диски тысяч нейтронных звезд, пытаясь обнаружить среди них характерный спектр синтетических стенок ковчега.
Прочесав заваленный булыжниками центр единственного оставшегося в этой системе ковчега, зонды не обнаружили ни артефактов, ни мумифицированных останков его изначальных обитателей. Несмотря на то, что верхние ярусы экосистемы, живущей за счет звездного ветра, скорее всего, потерпели стремительный крах, здесь даже сейчас обитала достаточно большая популяция микробов, которая могла в два счета расправиться с любой органикой, а медленное истирание обломков стен на протяжении тысячелетий обратило в пыль любые следы материальной культуры бывших хозяев ковчега. Ракеш не осмеливался строить догадки о том, с какой вероятностью ковчег, захваченный нейтронной звездой, мог превратиться в процветающий мир – пусть даже ненадолго, не говоря уже о пятидесяти миллионах лет – но ему уже доводилось преждевременно списывать своих инопланетных родственников со счетов, и он отнюдь не собирался совершать ту же ошибку дважды.
Он отвернулся от зеркала и оставил свой аватар дрейфовать в космосе, медленно вращаясь вокруг своей оси. Он переместил зрение ниже по спектру, в область инфракрасного и микроволнового излучения, пригасив свет звезд, но вместе с тем обнажая окружавший их потусторонний мир газа и пыли, наполненный более тонкими, деликатными и расплывчатыми структурами. Плазменные оболочки тысячелетних сверхновых висели в пространстве наподобие дыма, созданного замедленным во времени фейерверком. С полдюжины ярких нитей, выстроившихся перпендикулярно плоскости галактического диска сияли синхротронным излучением электронов, мчавшихся по спиральным траекториям вдоль линий магнитного поля. Из газового кольца шириной в несколько десятков световых лет вырастала причудливая двойная спираль, протянувшаяся через все небо: так в инфракрасном спектре светилась пыль, захваченная волной в ловушку магнитного поля, деформированного движущимся по орбите газом, который служил для него своеобразным якорем в пространстве.