В консоли, которая позволяла им управлять аналитическими инструментами, имелась и звездная карта. Когда Парантам ее активировала, перед ними открылось представление их собственной траектории и текущего местоположения (помеченного стилизованным изображением кольца), дополненное растянувшейся на несколько сотен миллиардов километров траекторией метеора до момента его захвата (сам метеор был помечен столь же недвусмысленным значком булыжника). Впрочем, «захватом» это можно было назвать с большой натяжкой – судя по всему, жилой модуль построили вокруг самого метеора, двигаясь примерно с той же скоростью, – хотя карта тщательно разграничивала исходный, нетронутый объект и его текущее состояние.
Пометки звезд на карте содержали информацию только об их физических характеристиках, и хотя эта информация была выражена на языке Ракеша, карта отказывалась пользоваться привычными для него каталожными номерам и системой координат. Тем не менее, обратившись к библиотеке, Ракеш смог сопоставить данные отчужденных со своими собственными. Амальгамные карты балджа были фрагментарными, однако общих данных вполне хватало для надежной оценки.
Впервые за все это время они точно знали, где находятся. Покинув Массу, они преодолели около тринадцати тысяч световых лет, и хотя часть этого пути вела на «запад» – по часовой стрелке вокруг галактики, если смотреть со стороны галактического севера, – путешественники проникли вглубь балджа, оказавшись менее, чем в тысяче световых лет от центра галактики. Лал в общем и целом пришла к тем же самым выводам, хотя и не имела при себе карт, которые можно было сравнить с картой отчужденных.
Центральная часть балджа отличалась куда большей плотностью и буйством, чем его внешние границы. Усеянная массивными газовыми облаками, в которых периодически вспыхивала новая жизнь в виде недавно сформировавшихся звезд, и разнородной популяцией старых, попавших сюда из внешних слоев балджа, она отличалась от галактического диска так же сильно, как бурлящая столица отличается от сельского захолустья.
– Как думаешь, где сейчас Кси и остальная банда? – спросил Ракеш.
– Для нас они мертвы, – отрезала Парантам. – И друг для друга тоже.
– Я намекал на непринужденные фантазии, – сухо заметил Ракеш, – а не мрачный философский приговор.
– Ну тогда они наверняка где-то чудесно проводят время, бороздя всей компанией морские просторы.
Парантам, конечно, была права: теперь у них вряд ли найдется хоть что-то общее; они не входили в клан синхронистов и не договаривались о новой встрече. Большую часть последних двадцати пяти тысяч лет они, вполне вероятно, провели в виде неразумных данных, путешествующих по сети Амальгамы, но даже если по какому-то сверхъестественному стечению обстоятельств им бы вновь довелось пересечься, из-за разницы в восприятии времени их бы, скорее всего, разделяла не одна тысяча лет, и общие события они бы уже оценивали совершенно иначе.
– Если им удалось хотя бы выбраться из того узла, я уже буду рад, – заявил Ракеш.
Он снова переключил внимание на карту – он делил ее с Парантам, конструируя внутри своего мозга – объединявшую данную Отчуждения и Амальгамы и снабженную примечаниями в соответствии с главными приоритетами исследователей. Исключить звезды, которые были моложе самого метеора, не составляло труда; следующим очевидным шагом была попытка учесть направление его движения.
На карте отчужденных содержались сведения о текущих скоростях звезд в этой части космоса – которые, как и их координаты, наверняка представляли собой теоретические экстраполяции, основанные на самых актуальных данных, поступивших сюда со скоростью света, – но не было никакой информации об их прошлых траекториях, как наблюдаемых, так и расчетных. Ракеша мучил вопрос, не был ли этот пробел результатом своеобразной самоцензуры; возможно, отчужденные считали, что раскрыв время, в течение которого они следили за этими звездами, дадут подсказку насчет истории их цивилизации, которую Отчуждение не хотело раскрывать чужакам. Едва ли от их внимания ускользнул бы тот факт, что подобная информация может оказаться полезной для их гостей.