Прежде, чем приступить к следующему шагу, они прождали два планетарных дня, пока картографический зонд не заснял поверхность целиком. Все это время они провели за спорами о вероятных сценариях, готовкой и едой, время от времени делая перерывы на сон. Ракеш ощущал странную смесь назойливого любопытства и столь же сильного желания продлить разворачивавшийся перед ним процесс постижения тайны. Таково было жить в эпоху Великих открытий? В те времена, когда прародители Амальгамы медленно обследовали космос в поисках друг друга, каждый мир был полон сюрпризов. Теперь же каждую из планет диска, на которую ступала нога Ракеша, уже успели посетить сто миллиардов человек, и все ее характерные особенности были каталогизированы в таких подробностях, с которыми он не смог бы сравниться даже за тысячу лет личных наблюдений.
Зонд не обнаружил ни новых обнажений элементарного металла, ни любых других химических аномалий. В пределах разрешающей способности и чувствительности его аппаратуры все остальные структуры и вещества на поверхности планеты можно было объяснить чисто геологическими процессами.
Ракеш точно знал, что хочет сделать дальше, но не был уверен насчет своих обязанностей. – Каковы правила высадки на подобную планету? Тот факт, что мы не нашли здесь признаков жизни, еще ни о чем не говорит: миллиард жителей вполне могут обитать внутри какого-нибудь процессора. – В диске имелись тысячи планет, с поверхности которых – в попытке избежать лишнего внимания – были тщательно стерты все следы биологического происхождения. Теперь все эти планеты были внесены в каталоги, а их обитателей оставили в покое, хотя первые исследователи, по воле случая оказавшиеся в этих местах, порой вызывали нешуточную враждебность со стороны местных жителей.
– Если Отчуждение не хочет, чтобы мы высаживались на планету, то наверняка вмешается, – ответила Парантам. – Если у этой планеты есть опекуны, и это не те же люди, которым принадлежит наш корабль, то позаботиться о том, что мы никому не причиним вреда, обязана пригласившая нас сторона. До тех пор, пока мы действуем из лучших побуждений, ответственность лежит на них.
– С этим не поспоришь, – неохотно согласился Ракеш, – но у меня все равно есть ощущение, что мы поступаем неправильно. Сделаем, как считаем нужным, и посмотрим, не устроят ли нам нагоняй или попытаются остановить – как детей?
– Они сами выбрали, как вести с нами дела, – заметила Парантам. – Если они хотят начать диалог, если хотят нас воспитывать, то могут заняться этим в любое время. А пока этого не произошло, разве у нас есть выбор? Мы не можем прочувствовать каждую культуру, пользуюсь одной лишь интуицией и не располагая никакой информацией. Если мы окажемся в положении незваных гостей, но не причиним реального вреда, то обязанность просветить нас в вопросах гражданских прав лежит на местных жителях.
– Если вспомнить достаточно давнюю историю, – возразил Ракеш, – то я вполне могу привести примеры уроков гражданственности, которых бы предпочел избежать.
Проспорив несколько часов, они, наконец, пришли к компромиссу. Было решено отправить на планету небольшую группу зондов для изучения аномального металла. Формально они не ступят на ее поверхность, но большую часть преимуществ личного контакт им даст удаленное присутствие.
Ракеш переключил свое восприятие на аватара, который в этот момент мчался сквозь стратосферу, свернувшись калачиком внутри теплового щита, защищавшего весь исследовательский пакет. Внутри керамического кокона не было источника света, но после того, как он сместил свое зрение в инфракрасный диапазон, контраста, возникшего за счет неравномерного нагрева щита, оказалось достаточно, чтобы разглядеть то, что находилось поблизости. Аватар Парантам был плотно свернут позади лаборатории/планетохода, его желейного двойника. В высоту оба они достигали примерно миллиметра и были лишены всех ненужных излишеств – только туловище, пухлые руки и ноги, и головы без носов и ртов. Обоняние возьмет на себя оборудование лаборатории, а для общения им хватит и своих реальных тел.
Ракеш почувствовал толчок от раскрывшегося парашюта, за которым последовало неуклонное торможение. Тепловой щит медленно тускнел, и вес Ракеша уменьшался по мере того, как пакет снижался, входя в тропосферу. Его легонько потряхивало, но целом посадка прошла без осложнений, и удар о землю стал для него полной неожиданностью. Плато располагалось примерно на десять километров выше среднего уровня поверхности – не самая высокая точка на планете, но довольно близко к ней.