Второй кандидат из их списка сумел удержать на орбите еще меньше мусора, чем первый. Ветра, исходившие от новорожденных гигантов, здесь были не так сильны, но если эту звезду когда-то и сопровождали хоть сколько-нибудь приличные планеты или астероиды, их уже давно сместили с орбит назойливые соседи. Ракеш еще будучи ребенком усвоил, что жизнь не способна достичь процветания за пределами галактического диска, и как бы сильно сталевары ни продвинулись в своем развитии, воспринимать их как исключение из этого местечкового правила становилось все труднее. Возможно, жизнь смогла развиться и в этой части космоса, заняв пока что неизвестную нишу, для которой не требовались планеты, в течение миллиардов лет сохранявшие устойчивые орбиты вокруг своей звезды; возможно, потомками таких существ были и сами отчужденные. Факт, тем не менее, оставался фактом: дальние родственники Ракеша, судя по всему, сделали ставку на жизненный уклад, который в местных условиях просто не мог обеспечить им продолжительного существования.
У третьей звезды имелся внушительный пояс астероидов, но все так же не было планет. «Вот так все и будет: где-то больше камней, где-то меньше», – подумал Ракеш. Набор расчищенных орбит должен был немного меняться в зависимости от истории близких контактов конкретной звезды, но вокруг каждого из солнц всегда оставалась хоть какая-то горстка мусора.
– Большинство этих астероидов имеет ту же изотопную сигнатуру, что и наш булыжник, – спокойно сообщила Парантам.
Ракеш просмотрел данные. Точки совпадали, планки погрешностей накладывались друг на друга. Более того, запущенные им модели отвергли гипотезу о том, что эти астероиды сформировались в том же газовом облаке, что и звезда, вокруг которой пролегали их орбиты. Все выглядело так, будто они действительно нашли и самого Чужака, и раздробленные остатки планеты сталеваров.
Ракеш был потрясен, хотя и знал, что не имеет права удивляться тому, что их поиски завершились печальным финалом. Чужак затянул планету на еще более опасную территорию; сам факт, что они так долго наслаждались эрой безопасности и стабильности в окрестностях своей родной звезды, был настоящим чудом. – Стало быть, это их кладбище, – произнес он.
– Мы этого не знаем, – возразила Парантам. – Нам известно, что сталевары построили как минимум один межпланетный зонд. На определенном этапе они вполне могли построить межзвездные корабли или инженерные споры. Они могли покинуть этот мир задолго до того, как он развалился на части.
У Ракеша были сомнения насчет того, что сталевары – как биологический вид, не говоря уже о конкретной технологической культуре – смогли бы пережить захват планеты Чужаком. Было, однако же, не исключено, что за минувшие с тех пор сто миллионов лет на их месте мог возникнуть новый вид разумных существ. Так или иначе, он сдержит обещание и тщательно просеет эти руины. Он нес обязательство перед сталеварами и теми, кто пришел им на смену – приложить все усилия, чтобы узнать их историю и донести ее до Амальгамы.
Динамические модели указывали на то, что мир сталеваров, скорее всего, не пострадал от лобового столкновения, а был разорван на части приливными силами. За пятьдесят миллионов лет до этого через их солнечную систему пролетел компактный остаток – скорее всего, это была нейтронная звезда – который оказался настолько близко, что разница в гравитационных силах, действующих на разные стороны планеты, вырвала из ее мантии булыжники размером с астероид, запустив их прямиком в космос. Здравый смысл подсказывал, что на такое способна лишь по-настоящему чудовищная сила, но согласно моделям, приливное растяжение превзошло силу тяготения планеты лишь на довольно скромную величину – вероятно, не более пятидесяти процентов. Если на планете еще обитали незадачливые потомки сталеваров, то приливные силы сами по себе не причинили бы им вреда, но это была наименьшая из ожидавших их проблем. Кому-то из них, вероятно, удалось бы пережить начальные толчки – после того, как давление, сковавшее внутренности планеты, ослабло в одних местах и усилилось в других, отчего планетарная кора полопалась, как кожица сдавленной виноградины. Некоторые бы ощутили, как растет, оставаясь при этом вполне посильной ношей, их вес, и даже там, где приливное растяжение развернуло гравитацию вверх, кому-то могло хватить присутствия духа, чтобы ухватиться за предметы, надежно зафиксированные на поверхности планеты, и бороться за жизнь еще несколько минут, пока окружавший их воздух становился все более и более разреженным. Однако у самой земли, в конечном счете, не нашлось опоры, способной выдержать ее собственный, инвертированный, вес, и планета попросту развалилась на части.