— Спасибо, Сережа. Жду.
Положив телефон в сумочку, Мали поправила очки и села в машину. Не изменяла своей привычке… Пусть на душе уже не было так тяжело, как несколько месяцев назад, когда она только переехала в этот город, но тем не менее глаза на улице были скрыты практически всегда, даже в сумрачную погоду. Ярослав этого по-прежнему не любил… Говорил, что глаза — зеркало души, и он хочет смотреть в них, а не в куски солнцезащитного стекла.
При воспоминании о Яре девушка мечтательно улыбнулась. Соскучилась по нему… Безумно. Не могла дождаться, когда пройдут оставшиеся три дня, и он вместе с Ильей вернется из Москвы. Устала от его командировок… В последний месяц их стало особенно много. Иногда это были поездки на один-два дня, но чаще, как, например, сейчас, их разлука длилась не меньше недели. В этот раз к тому же и брат уехал с ним. Поэтому все вопросы, касающиеся производства, полностью легли на хрупкие плечи Амалии. Благо, Сергей был всегда рядом. Нет, она уже и сама вполне прилично разбиралась в процессах изготовления дверей, но всё же мужская помощь иногда была просто необходима.
В прошлом месяце в одну из командировок Мали ездила в Москву вместе с Ярославом; познакомила его, как и обещала, с матерью. Анна Матвеевна, к великому удивлению дочери, восприняла Гилимханова очень тепло и дружелюбно, не найдя в нем никаких минусов. Собираясь в эту командировку, Яр настаивал на том, чтобы Мали снова поехала с ним. Но она отказалась, мотивировав тем, что Илья тоже уезжает и, таким образом, если ещё уедет и она, производство останется без присмотра. Ярослав, конечно, бесился… То, что его девушка будет несколько дней находиться практически наедине с Власовым, будило в нем монстра… Но открыто приказывать Амалии что-либо делать он не хотел. Она не из тех, кто будет терпеть такое отношение.
Мали в некоторой степени понимала чувства Ярослава. Она прекрасно видела, насколько натянуты отношения между ним и Сергеем. Знала, что он наводил справки о Власове, но, судя по всему, никакого компромата на него не нашел, иначе Сергей не остался бы работать у них. Понимала, видела, знала… Но и становиться безропотной игрушкой в руках Гилимханова не собиралась.
— Карета подана, — засмеялся Власов, появившись в поле зрения Мали через обещанные десять минут.
— Спасибо, ты настоящий друг, — девушка закрыла свою машину и села к Сергею.
— Всего лишь друг… — жалостливо произнес он.
— Перестань, — попросила Мали. — Мне казалось, мы закрыли эту тему, — девушка мягко улыбнулась. Когда-то, только устроившись к ним работать, Сергей признался в том, что она ему нравится. Амалия, ни секунды не раздумывая, сказала, что между ними могут быть только одни отношения — дружеские. Если его это не устраивает, то им лучше вообще ограничить общение только рабочими вопросами. Власов на это не согласился, сказал, что справится со своим влечением к ней.
— Это ты её закрыла, — довольно жестко произнес Сергей. Однако, увидев реакцию девушки на свои слова, смягчился. — Ладно, ладно… Извини.
Приехав на работу, они разошлись по разным кабинетам и не виделись до самого обеда.
— Может, пойдем перекусим? — Власов открыл дверь в кабинет Амалии и вопросительно посмотрел на неё. Злился на себя из-за того, что заговорил с ней утром на запрещенную тему. Знал ведь, что с Мали надо двигаться вперед осторожно, прощупывая каждый шаг.
— Нет. Спасибо. Работы много. Я на месте перекушу.
Сергей не стал настаивать. Однако сидя в одиночестве в кафе, тщательно обдумывал, как можно вернуть расположение Амалии. У него впереди только три дня, чтобы сломить её сопротивление, ну, или хотя бы немного ослабить его… Три дня он уже потерял…
— Еще что-то? — участливо спросила официантка, забирая со стола пустую посуду.
— Нет, спасибо. Я уже ухожу, — расплатившись, он вернулся в офис. Но рабочее настроение покинуло его окончательно. Уставившись в одну точку, мучительно размышлял над тем, как найти подход к Амалии. Настоящий друг… Это, конечно, хорошо, но он хочет другого. Изящная, гибкая фигурка девушки частенько присутствовала в его фантазиях, когда он утром, принимая душ, давал выход своему сексуальному напряжению. И тем, чтобы воплотить эти фантазии в жизнь, он уже стал просто бредить.