И Кошелек с силой ударил ногой по акселератору.
Стрелка тахометра стремительно упала вправо, перепрыгнув последнее деление шкалы. Автомобиль диким мустангом рванул вперед, вдавливая в сидения своих седоков, и стремительно оставляя позади себя сопроводительный транспорт.
Впереди показался железнодорожный переезд. Звенящий полосатый шлагбаум венчали два попеременно горящих красных глаза. Косте казалось, будто этот огненный взгляд пронизывал насквозь, парализовав основные инстинкты. Красные глаза захватили в плен, не оставив Кошельку ни малейшей надежды на освобождение.
Костя так и не понял, откуда, появился локомотив. Старинный локомотив, впряженный в состав из современных нефтеналивных вагонов. Окно кабины открылось, и наружу высунулась фигура, очень похожая на Костиного сводного брата Пашку. Он махал руками, и что-то беззвучно кричал, явно предупреждая об опасности.
Но Костя уже не владел своим одеревеневшим от панического страха телом. Педаль газа плотно уперлась в пол, а руки крепко сжимали удобное рулевое колесо.
Стремительный Grand Cherokee, разметав в щепки звенящий шлагбаум, передними колесами оторвался от дороги и словно стартанувшая ракета ударил в ближайший вагон.
И тут, Костя вспомнил все...
Вспомнил свое рождение, вспомнил все вехи на своем недолгом жизненном пути, достижения, ошибки и... ГРЕХОПАДЕНИЕ.
Вспомнил все! Боже, он вспомнил!!
- Господи-и-и...! - орала Костина душа.
Ничего уже не исправить
Таксист был утром, и не желал поддерживать Костин пьяный монолог. Ему было сполна заплачено только за доставку пассажира по указанному адресу, и ни копейки, за поддержание тупых пьяных речей.
Да и речью, это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее нечленораздельные угрозы, непонятно в чей адрес. Пару раз, хватая руками баранку, Костя пытался доставить неудобство водителю, но был утихомирен железной рукой шофера. Суровый взгляд водителя удержал Костины алкогольные претензии адекватных рамках, и не дал им реализоваться в необдуманные поступки.
В конце концов, Кошелек затих, но внутри у него пылал огонь пьяной агрессии, требующей выхода. Не проронив до окончания поездки ни слова, он хмуро сопел в автомобильное стекло.
Вывалившись из такси перед своим подъездом, Костя, громко хлопнул дверью, и неуверенно побрел домой. Доехав лифтом до нужного этажа, он принялся яростно звонить в свою дверь.
Щелкнул замок и в дверном проеме появился Павлик. Глаза узкие, зрачки широкие. Взглянув на брата он, молча, обернулся, и скрылся в недрах жилища, оставив дверь открытой.
Такое безразличие к собственной персоне со стороны Павлика, каплей переполнило предел Костиной агрессивности. Ему нужно было, во что бы то ни стало, выпустить пар.
Шагнув в квартиру, и по дороге сшибая углы, он направился в Пашкину комнату. Оттуда доносилась громкая музыка.
Костя открыл дверь и ничего не увидел. Вся комната была пропитана конопляным дымотуманом. Лишь кое-где неясными очертаниями напоминала о себе мебель.
Громкие звуки музыки монотонно долбили в одну точку.
- Пашка, открой форточку! Я хочу тебя видеть! - заорал с порога Костя Кошелек.
Прошло время, прежде чем в помещение, проясняя окружающую обстановку, с улицы ворвалась струя свежего воздуха. Дымотуман лениво выползал через форточку.
Внезапно музыка смолкла, и в прояснившейся атмосфере Кошелек столкнулся с Пашкиным негодующим взrлядом.
- Ты че приперся? - шипел Павлик. - Повеселился, иди, отдыхай, не обламывай кайф. У меня свое кино, у тебя свое! Я тебя не напрягаю, а ты не напрягай меня. Каждый сам по себе.
- Не смей на меня шипеть, гавнюк! Подумаешь, ему кайф обломали. Да ты знаешь, какой мне сейчас облом устроили? А! - Костя прошел в комнату и теперь, выпучив глаза, махал перед Павликом руками, пытаясь этим придать своим словам устрашающей убедительности.
- Ага, и ты пришел спросить с меня за это? - не унимался Пашка. - Воистину справедливо!
- Да мне глубоко наплевать на твою справедливость! Здесь я старший и ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты меня понял, щенок? - Костю понесло, и не возможно было остановиться.
- Да пошел ты! Братик..., - слова были окрашены в откровенное презрение.
Костя, молча, шагнул вперед и схватил за грудки своего сводного брата, приподнял его и бросил спиной вперед на журнальный столик из стекла стоявший в углу комнаты. Стекло, не выдержав массы тела, брызнуло в разные стороны мелкими осколками.
Словно кровожадный хищник, Кошелек накинулся на Павлика, яростно молотя кулаками, не давая тому опомниться.
Вскоре, лицо Пашки превратилось в сплошную кровавую маску. Он пару раз дернулся и затих, не оказывая никакого сопротивления.
- Сволочь, сволочь, сволочь! - выкрикивал Костя при каждом ударе. Наконец он успокоился и присел на корточки перед поверженным телом.
- Так вот, щенок, пусть это будет тебе уроком. Будешь знать, кто здесь хозяин, - произнес Кошелек, вытирая окровавленные руки о Пашкину рубашку. Затем прошел в прихожую, снял вымазанную в кровь куртку, и, не раздеваясь, плюхнулся в свою заждавшуюся кровать, удовлетворенный преподнесенным уроком.