Окошко распахнулось, и сержант увидел заспанное девичье лицо.
- Пора, красавица, проснись, - весело воскликнул сержант, - прими вот… - и он протянул в окошко одну из трех, так счастливо приобретенных купюр.
Небрежно взяв банкноту, девушка, зевнув, склонилась над ультрафиолетовой машинкой, производя привычную операцию.
- Извините, молодой человек, но с вашей бумажкой вы сможете сходить только в туалет.
Улыбка сошла с лица сержанта.
- Не может быть, а ну проверь эти… - он протянул оставшиеся купюры.
Девушка произвела ту же операцию и, брезгливо оттопырив нижнюю губу, отчетливо произнесла: «А здесь на три раза хватит!»
Личный интерес
Зайдя в горницу и перекрестившись, братья - цыгане молча остановились на пороге. Они с воодушевлением разглядывали стол под образами, радовавший глаз своим убранством. Видно батька решил щегольнуть перед братьями. Для этого в центре стояла бутылка «французской амброзии» в окружении таких же стеклянных подружек с медицинским спиртом. Остальное пространство занимали открытые консервные банки с иностранными деликатесами.
На невысокой скамье у окна сидели атаман и его мордатый адъютант.
- Проходите браты, присаживайтесь. Левка, подай чарки!
Лева потянулся и подцепил с подоконника два отполированных до блеска стакана.
Открыв бутылку, он наполовину наполнил стакан батьке и довольно крякнув, проследил, чтобы такая мера была и у остальных.
- Выпьем за анархию! - воскликнул Нестор Иванович, поднимая свой стакан. - Только с ее приходом можно стать свободной личностью!
Цыгане не зная, кто такая анархия на всякий случай кивнули, и выпили.
- На троицу говоришь? Через три дня… - задумчиво произнес атаман и велел Левке повторить.
После третьей он неожиданно предложил сыграть в карты.
Лева решительно сдвинул сервировку на край стола и с изяществом фокусника достал из кармана френча новенькую колоду карт. Передав ее батьке, он придвинулся ближе.
Перемешав карты, атаман быстрыми, еле заметными движениями разложил на всех.
Энтуш был поражен.
- Это ж где тебя так научили, Нестор Иванович?
- На каторге и не такому научат, - значительно заметил Лева, медленно раздвигая картинки, зажатые в руке.
- Послушай…, - бросил атаман, вдруг отложив в сторону карты. – Там у этого буржуя пулеметов и варты понаставлено. С налету не одолеть. Значит нужна хитрость. Левка, помнишь, как в прошлом году мы с тобой переходили границу?
- Это когда Вам, Нестор Иванович, пришлось щегольнуть в полицейском мундире? Как же, как же помню. Офицерская форма Вам таки очень к лицу.
- Можно будет повторить спектакль. Вот что, - батька резко развернулся к Леве. - Нужна форма полицейских Державной Варты. Ну там... мундиры, шапки.
- Уже, - невозмутимо ответил тот.
- Что уже?
- Уже все готово. Все. Что положено полицейским. Помните, Нестор Иванович, как мы доселе посетили помещика Резникова? Там еще его три брата полицейских попались нам под горячую руку? Ну, вспомнили? Так вот, я их полицейские мундиры с собой прихватил. Три штуки. Давно в тачанке вожу, вот и пригодились.
- Три дня… - опять задумчиво протянул атаман, - не густо, времени в обрез.
- Да не волнуйся так, Нестор Иванович! Мы до того поместья, через степь напрямки за ночь поспеем, - успокоил его Энтуш.
- Знаю! - отрезал атаман. – Но нам нужно провернуть еще одно дельце. Агитация называется. Завтра поедем говорить с народом. Нам нужно чтобы люди помогли в этом деле. Народ - его ведь куда повернешь, туда он и пойдет. А нам нужно, чтобы за нами пошел.
Громко икнув, Левка взял бутылку и разлил по стаканам.
Выпив, атаман повернулся к Лале.
- А ты, почему такой угрюмый молчун?
- Не приучен я к разговорам. Больше руками работаю. Мне бы кого поломать. Это у меня получается. Я лучше тихо посижу, послушаю. Пусть Энтуш говорит. Мы одной крови, и я ему верю.
- Ну, хорошо, - заплетающимся языком протянул атаман, - тогда к тебе, Энтуш, у меня вопрос имеется. А какая такая выгода в этом деле у вас, цыган? Уж очень крепко вы вцепились в пана Миргородского.