Утром Энтуш проснулся вместе с головной болью и тупо уставился в потолок. -
- Похмеляться будем или как?
В дверях стояла разбитная молодуха. Она держала в руках поднос со штофом водки, стаканом и блюдцем красной икры.
Закусывая, Энтуш вспомнил вчерашний вечер.
Пьяно опираясь на крепкую руку Лалы, он пристально смотрел на атамана. Тот оживленно жестикулировал руками. В одной была зажата колода карт, а в другой он держал толстую пачку непонятно каких денег.
- Анархия - мать порядка! Даешь крестьянство без буржуев! А-нар-хи-я!
Цыган в сердцах плюнул на пол.
- Лала, просыпайся, барышня попить принесла.
Противоположный угол комнаты пришел в движение и Лала уселся на ветхом диване. Он потер ладонью сонное, в ореоле из торчавших в разные стороны волос лицо. Подозвав девицу указательным пальцем, цыган налил полный стакан и выпил, не обронив ни капли.
- А-а-а, вы уже проснулись!
На пороге появился, Левка. Вчерашняя попойка никак не отразилась на его лице. Адъютант Нестора Ивановича был гладко выбрит и свеж.
- Иди, милая, иди. Спасибо за внимание! - Похлопывая по крутым, соблазнительным бедрам он указал девахе на дверь. Та нехотя подчинилась.
- Вставайте, браты, труба зовет. Скоро выступаем. Прибудете на майдан на своей тачанке.
Загадочно подмигнув Энтушу, Левка, не смотря на свой грузный вес, молодцевато вышел из комнаты.
Обо мне еще услышат!
На майдане было тесно. Тачанки, кони, люди столпились возле хаты атамана. Перед крыльцом стояла покрытая лаком тачанка, укрытая дорогим персидским ковром. Тройка черных, как демоны, коней нетерпеливо била копытами. Все ждали батьку.
- По коням! - прозвучала команда, и майдан сразу ожил.
На крыльце появился Нестор Иванович. Сев в тачанку, он пальцем поманил стоявшего по близости человека в тельняшке и что-то сказал ему в самое ухо. Повернувшись, матрос стал пробираться сквозь воинство. Добравшись до цыганской кибитки, он зачем-то взъерошил свою засаленную, давно не мытую шевелюру.
- Батька приказал сразу за ним ехать, - прохрипел порученец и ловко запрыгнул на проезжавшую мимо подводу.
Тронув поводья, Лала направил цыганскую кибитку в след тачанке атамана.
Выскочив за околицу, кони понеслись.
Не разбирая дороги, прямиком через степь отряд бешено несся в заданном направлении.
Сумасшедшая гонка доставляла братьям огромное удовольствие. Наслаждаясь, они все же не забывали про атамана. Его тачанка, с развивающимися краями ковра, служила им хорошим ориентиром.
- Хоп-хоп… А -а -я!!!- понукая упряжкой, Лала внимательно смотрел вперед. - А -а-я!!!
Вскоре отряд перешел на рысь и с грохотом въехал в село.
Здесь их уже ждали. Еще вчера вечером батька послал своих людей оповестить здешний народ о своем сегодняшнем прибытии. Толпа крестьян, собравшаяся на майдане, возле облупленной сельской церкви, заметно волновалась.
Подкатив к церковной ограде, тачанка атамана остановилась и батька, встав на ноги, оперся рукой на плечо своего кучера. Не смотря на хрупкий склад тела, от него исходила неукротимая, все подчиняющая себе сила.
Речь Нестора Ивановича была короткой, но пламенной. Он кричал о вольном крестьянстве, непримиримости к буржуям и об анархии. Яростно жестикулируя руками, он разговаривал с толпой, как с одним человеком.
Цыгане, раскуривая, набитую коноплей трубку, наблюдали за батькой с близкого расстояния. Канабинол сделал окружающий мир не реально спокойным и открытым для понимания.
Для Энтуша столь зажигательный монолог атамана так и остался пустым звуком, зато он точно уловил внутреннюю суть.
- Хорек, злобный и хитрый хорек - толкая Лалу в бок, он кивнул в сторону тачанки. - А ведь по нашему, по-цыгански.
Лала отозвался беззвучным смехом.
Но вот батька закончил речь, и толпа пришла в движение. Братья не сразу поняли, что произошло. С тачанок, промчавшихся через степь, в воздух полетели штуки пестрой мануфактуры, добротные овчинные тулупы и ящики с макаронами. Колотый сахар, подхваченный деревянной лопатой, звонко гремел в подставленных ведрах. Банки с иностранными консервами летели вослед женским платкам и разноцветным катушкам с нитками.