— Ори! — полный смешинок голос, нежно шептал на ухо моё имя.
Я лениво промычала в ответ.
— Ори, — снова позвал Тайрелл. — Кажется, ты выздоровела!
Странный вывод был пропущен мной сквозь уши. Я продолжала улыбаться своим собственным ощущениям и сильнее прижималась к мужской груди.
— Ори! — более требовательно повторил моё имя он. — Ты слышишь меня? Ты здорова! Хватит спать, открой глаза.
— А? — до меня, наконец, дошло, что я лежу на боку, забросив одну ногу на бедро короля, а руками вцепилась в его рубашку и мне совсем не больно! Чтобы удостовериться в целостности и сохранности рёбер, я решила провернуть один хитрый трюк — толкнула его величество, и он лёг на спину, а коварная амазонка уселась на мужчине сверху. Действительно, со мной всё в порядке. Вампирий амулет подействовал.
Тай, довольный манёвром, позволил себе положить руки на мои бёдра, огладив их.
— Но-но! — пригрозила я, и рывком приподнявшийся мужчина снова вернул меня в лежачее положение, нависнув сверху.
— Мне так нравится больше! — протянул искуситель, сияя от счастья. — Рад, что ты цела.
Ольгерд, по привычке вошедший в шатёр без предупреждения, замер, увидев нас с Таем в странной позе. Командующий отвёл глаза, прокашлялся в кулак, и собрался было уходить.
— Я позже зайду, — промямлил покрасневший друг.
— Можешь вернуться! — с досадой позвал его король. — Мы не спим.
— Да я заметил! — вырвалось ехидное у того.
А я пока они друг друга сверлили взглядами, наслаждалась брошенной его величеством фразой, в которой нашла кое-что безумно для себя интересное: «Мы!». Как хорошо звучит!
— Я просто хотел спросить… — Подошёл ближе Ольгерд. — Мы добыли в ближайшем селе повозку… Но вижу, она уже не понадобится. Кстати, как?
— Самой интересно! — ответила я на его искреннее удивление, а потом мне в голову пришла просто сумасшедшая и явно какая-то не моя мысль. — Шелест! Тащи свой зад сюда! Я знаю, что ты подслушиваешь!
Обращение в пустоту всё ещё удивляло мужчин, не привыкших к тому, что у моего лучшего друга очень чуткий слух. На пороге появился виноватый такой вампир. Он решил сыграть в святое невежество и запрыгал вокруг меня с воплями: «Ура! Она жива! Это просто чудо!».
— Шел!
Вампир остановился, смущённый, как приличная девица в первую брачную ночь, потупил глазки к полу, и только что ножкой игриво не шаркал.
— Ты со мной что-то сделал?
Все взгляды устремились к взрослому мужчине, притворяющемуся сейчас невесть кем. Он же явно чувствовал себя приговорённым, и боялся рот раскрыть, глядя на меня будто я — бессовестный палач.
— Когда ты была маленькой. — Заговорил он, отвернувшись. — Точнее, когда я смог остановиться и перестал пить твою кровь, понял, что для тебя уже поздно. Ты умирала на моих руках. Я смотрел на тебя, и мне стало так пусто и одиноко на этом свете!.. В тот миг, мне вспомнился рассказ Сейола про одного чокнутого, который хотел сотворить собственного маленького вампира, вместо погибшего сына. Он провёл непростой обряд единения и вливал свою кровь в человеческое дитя. Я считал это всё глупостью, но сам не знаю почему, проделал это с тобой. Правда, в истории было сказано, что мальчик всё равно не прожил долго. Я не надеялся на успех. Но ты выжила.
Глубокая тишина впитывала в себя каждое сказанное вампиром слово.
— В пещере, где я спрятал тебя, сидел и смотрел, как ты исчезаешь из этого мира. Но самое страшное началось потом! Двое суток спустя, я наконец, услышал твоё сердце, медленное, и слабое. Потом ты билась в агонии так сильно, что я боялся, если ты всё же очнёшься, то мне придётся снова убить тебя. Я думал, ты проснёшься… сумасшедшей.
Он замолчал, закрыл лицо руками, сел на землю и продолжал говорить сквозь заслон из ладоней.
— Я думал, что всё кончено. Я готов был убить тебя повторно, этими руками!
Вампир плакал. Такое я видела впервые.
— Но ты открыла глаза, смотрела на меня без злобы, ненависти или страха. Осознанно смотрела, внимательно.
Он опустил руки, перевёл дыхание, и посмотрел на меня.
— Ни одна легенда, и ни одна книга не хранила очень важного знания о связи между вампиром и его смертным приемником. С того момента я слышал твоё сердце ото всюду! Оно всегда меня звало вернуться. Я не мог сопротивляться. Я подчинил свою жизнь тебе. И не важно, что говорил там, в таверне, когда ты на меня разозлилась. Я бы не смог уехать ещё раз.