— А что? Вы разве не договорились о месте? — удивился Алекса.
— Как-то забыли, — почесала затылок я, понимая, что сглупила. По хорошему счёту, нужно было бы прямиком во дворец идти. Но мы с оборотнем сейчас так жутко выглядели, что нас сопроводили бы в тюрьму, а не к королю. То есть, стоило бы сначала привести себя в порядок, а уж потом идти кланяться в ножки к страже.
— Эй, вы! — громовой голос напугал татей больше, чем его хозяин — крупных размеров детина в форме стражника.
Я медленно обернулась и не успела пискнуть, как меня сгребли в объятия, оторвали от земли, помахали мною в разные стороны и вернули обратно, откуда взяли.
— Ори! — хлопнул по мне со всей дури, и по-видимому от большой радости, ручищами Кроха.
— Ай, — я смогла, наконец, издать тяжёлый и кроткий вопль, потирая примятые и прибитые места.
— Я тебе говорил, здесь засада! — услышала сбоку. — Её дружки, стражники, сейчас нас скрутят…
— Живым не дамся! — ответил Алекса.
Я повернулась к татям.
— Простите ребята, это знакомый мой. Хороший малый. — Пояснила я, ткнув в бок хихикающего Шаку. — Спасибо, что проводили. Пока!
Представители лесного народа раскрыли рты. Но Алекса, как самый сообразительный, быстро поднял с пола челюсть и, откланявшись, уволок своих телохранителей от стражей подальше. Я же повернулась лицом к Крохе и широко улыбнулась ему.
— Как же я рада тебя видеть!
Его, правда, моё заявление, как и поведение, слегка напугало.
— Да, брат, ты во время подоспел! А то мы думали, как бы нам во дворец пробраться. — Полез к верзиле обниматься Шака.
Кроха выпучил на него глаза. Он то оборотня видел исключительно в подобе зверя. Но Шака в облике человека был настолько наглым, что добродушный страж порядка сразу зачислил его в семью (во всяком случае, по росту они очень даже подходили друг другу).
Проведя несколько часов с Крохой и его бойцами, я не узнала ничего интересного. Тай обо мне не говорил и даже не спрашивал. Зато боевой товарищ сыпал вопросами, узнавал у меня о Фае, о других сёстрах. Сказал, что остальные, уцелевшие после наших приключений в Ладонисе, скучают по амазонкам, часто вспоминают их. Особенно погибших. Мы выпили за тех, кого нет среди живых. Потом ещё немного выпили и понеслось… Когда добрый Кроха решил со мной потанцевать, я сопротивлялась, цеплялась пальцами за дверные лутки, бодалась, мотыляла ногами и орала не своим голосом: «Оставь меня, ирод!». Как раз на этом месте в таверну, где мы развлекались, заглянули Шелест с Ольгердом. Меня повторно придушили в объятиях, в честь воссоединения. И лишь потом нормально накормили, напоили (хотя с опекуном выпивку я могла только понюхать и проводить тоскливым взглядом), отвели через тайный лаз во дворец. Шелест похвастался своими хоромами. Достаточно широкая комната, когда-то чистая, сейчас была захламлена разбросанными повсюду вещами, мечами, саблями, сапогами не первой свежести и т. п. Короче дворцовая палата для гостя превратилась в чисто мужскую берлогу, куда служанкам с тряпками и вениками соваться было категорически воспрещено! Впрочем они и сами не горели желанием. По крайней мере, некоторые. Потому что Шелест щупал всех подряд.
Я целый час просидела в большой бадье, смывая с себя дорожную пыль, запахи волка, лошади, пота и тесного знакомства с лесными бандитами. Девушки приносили мне горячую воду и предлагали потереть спинку.
— Нет, спасибо! — отказалась я. — Как-нибудь сама справлюсь.
— А массаж хочешь? — Шака спокойно прошёл в банную комнату и уселся на лавке, скрестив ноги. Уставился на меня. Служанки странно на него покосились. Вроде бы территория в данный момент была чисто женской.
— Проваливай отсюда. Дай мне помыться спокойно! — потребовала я, но оборотень обиделся.
— А чем я тебе мешаю? Я даже помочь могу. Массаж там сделать, спинку потереть, водичкой полить, полотенечко подать.
— Ты чего не понимаешь? Ты — мужчина. Я — женщина. Голая!
— И что? — наивно спросил парень.
Служанки рассмеялись.
— А! — дошло до него. — Я тебя смущаю? Но раньше ведь моё присутствие тебя совершенно не…
— То было другое дело!
— Значит, когда я на четвереньках, ты чувствуешь себя спокойнее? — добил окружающих и меня Шака. Все уже представили, как он сгибается и плавно опускается на пол, на коленки, чтобы меня не доводить до красноты.
Я покраснела. Служанки выпучили глаза.
— Шелест! — заорала я, призывая на помощь вампира. Наивно надеялась, что он растолкует балбесу правила приличия.