Шелест пришёл на выручку и придержал короля за плечо. Побагровевший Тай не сводил глаз с главаря.
— Зачем пожаловала? — уже спокойно спросил Алекса, косясь на моих товарищей и в особенности на Тая.
— Поговорить надо.
— Кто это с тобой?
— Друзья, — коротко ответила я.
— Хорошо. Пойдём, поговорим. Но информация будет стоить денег. — Главарь шайки был падок на деньжата, и привык извлекать выгоду даже из воздуха.
— Алекса, а может по старой дружбе?
— Не заговаривай мне зубы. У меня до сих пор раны оставленные тобой не зажили! — Упрекнул он.
— Алчный тать… — Пробубнила я и помахала рукой верзиле, по имени Шотик. — Улыбнись, маленький!
Поддела его я, и чуть не отгребла палицей по темечку. Он ещё и клацнул зубами, чтобы показать мне свою новую челюсть. Правда, вставную.
— Что ты ему сделала? — заинтересовался Ольгерд, осматривая скалящегося дылду.
— Научила считать, — призналась я, и уточнила. — На его собственных зубах.
Шелест ржал в голос, и хлопал по плечу Тайрелла. Тот игнорировал общее веселье. Он шёл молчаливый и злой. Вампир от него не отставал ни на шаг, то ли оберегая, то ли по какой-то другой причине.
Мы пошли к логову разбойников, в глубь леса. Конечно, нас поводили кругами, чтобы не запомнили дорогу. Я чувствовала, как в спину вонзается острый взгляд. А ходить с колющим между лопатками не приятно. И я приостановилась, чтобы выяснить, в чём проблема.
— Что с лицом? — спросила у Тая.
— Что у тебя с этим? — в свою очередь пожелал узнать король.
— Абсолютно ничего. А что тебя так заинтересовало? — не понимала я.
— С Гаюлом у тебя тоже «ничего» не было. И при этом ты с ним целовалась. И с этим целовалась, — слова грубо и жестоко слетали с его губ.
— Ты чего? — разозлилась я.
— Ничего. С кем у тебя ещё это «ничего»? Может заранее предупредишь? — он посмотрел мне в глаза так, что я смогла прочесть в них каждую мысль, источающую ненависть и презрение.
— Ревнивый идиот! — взбесилась я, и пошла быстрее, догнав Алексу.
— Так говоришь, «друзья»? — усмехнулся главарь, оглянувшись назад. — Что-то один твой друг совсем не по-дружески смотрит. — И чтобы ещё больше взбесить Тая, обнял меня за талию. Я струсила его руку, услышав, как Шелест успокаивает короля, уговаривая не лезть в драку.
Волк влетел на поляну первым. Поднял вой, напугав половину лесного населения. Некоторый древесные тати, то есть те, кто нёс дозор, восседая на ветках, ухнули с высоты на землю, заработав не мало ушибов. Хотя думаю, без переломов не обошлось.
— Да, детка, смотрю, вы тут с комком шерсти всех знаете! — похлопал меня по плечу Шелест.
— В прошлый раз мы произвели здесь просто фурор! — согласилась я.
Алекса попросил бандитов не разбегаться и не хвататься за оружия, объяснил, что мы пришли с миром. Нас пригласили к костру, и за кружкой браги разговор потянулся вполне дружественный.
— Так какая информация тебе нужна? — перешёл к делу атаман.
— Да не особо важная. Просто хотела ещё раз послушать сказки вашего сказителя. Где он, кстати? — прошлась взглядом по толпе, и не встретила его физиономии.
— Странное дело, — вздохнул Алекса. — Мы не видели его с того дня, как с тобой распрощались. А что? Так по душе его бредни?
— Было в них нечто, — сцедила я, сознавая потерю информатора и судорожно прикидывая, кого бы ещё попытать об Иной. Кроме Вея и Шисея подходящих кандидатур не было. А следовательно, придётся снова возвращаться к алтарю.
От одной только мысли меня пробрало холодом. Ощущение, что если ступлю на землю, окружающую плиту, то мир перевернётся с ног на голову, совершенно чётко врезалось в сердце.
— Слышь, Алекса, — я уставилась на него так пристально, что он занервничал и перестал пить. — Случись война, ты за кого будешь?
Он осмотрел моих товарищей. Нет сомнений, что в Ольгерде сразу же, только мы заявились в их владения, тать признал военного, а в Тае — богача. Поэтому скривился.
— Вербовать пришла? — кивнул в их сторону атаман. — Так мы не по этой части.
— Ну, а предположим, завтра или послезавтра к нам нагрянет враг и не тот, который даст тебе денег, а тот, что хочет завладеть твоей душой…
— Владыка демонов, чё ли? — хихикнул он, и восприняв мою серьёзность, отставил кружку. — Говори, на чистоту!