— Вгоняешь со всей силой, потом отрубаешь голову! — проинструктировал мужчина, окончательно добив подруг.
Фаина сплюнула под ноги, чуть не угодив в волка. Тот фыркнул, отошёл в сторонку и, чтоб его больше за половичок не считали, перекинулся в человека. Неприятные звуки, сопровождавшие переход из одной ипостаси в другую, никто не одобрил.
— Ты её чуть не убил! — продолжила грызть вампира вместо совести Фая, уселась на стол и вперила взгляд в мужчину.
— Убил, — монотонным, пустым голосом поправил её мужчина.
Амазонки замолчали. Шелест и не подозревал, что был на волосок от гибели. Или, наоборот, уповал на смерть от рук девушек.
— Ты сейчас дождёшься! — щеголял голышом Шака, пользуясь тем, что друзья погрузились в тяжкие думы.
— А что же ты не пришёл на помощь? — отвернулся вампир.
— Она меня с этим трусом оставила. — Обижался парень. — Он так же легко расстался с одержимостью, как и принял её. Упал в обморок и не вышел из него. Сволочь! Умер раньше, чем мы его королю привели.
— Как думаешь, — Войка, единственная, не питала сейчас ненависти к Шелесту. — Он сдержит обещание? Спасёт её?
— Наос не всемогущ. Но уже спасал Ориану. Будем верить ему! — ответил он.
— Вот ещё! — не унималась Фая. — Отдать её жизнь вампиру! Одному вон уже доверили — всю до капли выпил, тварь.
Шелест дёрнулся к ней, сестра сразу выставила меч, и как её научили, прицелилась чётко в грудь.
— Эй! — влезла между ними Войка.
— Прекратите шуметь, я её дыхание не слышу! — остановил склоку Шака, склонившись надо мной. — Ровное. Пришла в себя!
И от радости прыгнул на кровать. Я-то надеялась подольше притворяться мёртвой.
— Как ты себя чувствуешь? — робко поинтересовалась Фая.
Войка проявила всю нежность, на которую была способна — взяла меня за руку. Шелест хлопнулся на колени. Так и стоял, молча глотая слёзы. Я сосредоточилась на нём.
— Ничего, — заговорила, не признав собственного голоса.
— Странно, — вглядывалась в меня, как в речку Фая. — Когда та сволочь клыкастая закончила тебя пить, у тебя сердце не билось. Мы тебя такую и принесли сюда… — Подумала, прежде чем уточнить и, решив, что меня уже ничем не добьёшь, выдала. — Мёртвую.
— Я вроде в порядке, — заверила сестру я, перевела взгляд на Войку и на собственные пальцы, зажатые в её руке. — Только ничего не чувствую. Совершенно.
Войка тоже скосила глаза на мою конечность. Нахмурилась, сжала сильнее. Снова посмотрела на меня. Впрочем, все таращились, ожидая реакции.
— Если сожму ещё, боюсь, пальцы ей переломаю. — Поделилась наблюдением она.
— А я говорила, что вампирам верить нельзя! — вспылила Фая, и они с Шакой повалились на Шелеста с обвинениями и тумаками. Он не отбивался. Терпел. А когда друзьям надоело мутузить флегматичную цель, оставили его и отправились на покой, то есть спать. Устав от тяжёлых будней в компании неподвижной меня, вампир единственный остался на страже покоя. Разминал мои суставы, делал массаж. Говорил со мной, через каждое слово извиняясь за то, что убил. Вскоре я смогла двигаться и отвесила ему затрещину.
— Перестань уже. Содеянного не воротишь! — самостоятельно села на кровати я. Сняла с шеи кристалл и убедилась в отсутствии в нём Руи. Камень не светился. Он был просто камнем. — Надеюсь, он вернётся.
— Не знаю, — вздохнул Шелест. — Наос не каждому жизнь спасал. Точнее, никому. Даже моему другу.
— Кстати, о королях, вы Таю не рассказали обо мне?
— Шутишь? — нервно сглотнул вампир. — Не рискнули. Представь, что с ним было бы: лишиться двух любимых женщин за раз!
— Думаю, Ризи сгладила бы его тоску, — озвучила неприятные мысли я.
Мы с Шелестом вышли на балкон. Присели на мраморные перила. Сделав пару глотков холодного вечернего воздуха. Я так и не определилась: жить — хорошо или не стоило просыпаться в этой реальности?
— Элеонору похоронили вчера. Вон там её положили, — ткнул пальцем в небольшую постройку с печальными скульптурами вампир. Она виднелась сразу за парковой аллеей. — Тай просидел в склепе чуть ли не полдня. Ольгерд не мог его выволокти оттуда. Потом пришла эта Ризи…
— Думаю, она станет ему хорошей женой. — Сухо констатировала я. — Элеонора так хотела. Не зря же она воспитывала её. Шел, приехать сюда было плохой идеей.