Хижина серингейро казалась точной копией той, в которой жил Жамес, только была немножко меньше. На веранде висело штук пять-шесть гамаков, а все семейство сидело за столом и, видимо, обедало. Нас пригласили к столу, но Жамес сделал незаметно знак рукой, и я отказался. Только потом, когда пришел старший сын серингейро, стала понятна причина такого странного поведения Жамеса. Лицо этого мужчины лет двадцати пяти — двадцати шести было обезображено какой-то страшной болезнью. Может быть, это была венерическая болезнь, а может быть, и хуже — проказа. Надо думать, что неприятное чувство, которое мы испытывали, не отразилось на наших лицах и не смогло обидеть хозяев дома. Еще задолго до поездки в Акре я вырезал из газеты «Жорнал до Бразил» небольшую заметочку репортера Карлоса Пинту, в которой он рассказывал, что в Акре несколько тысяч человек, больных проказой, свободно разгуливают по городам и селениям, потому что мест в лепрозориях не хватает. Согласно официальным статистическим данным, в целом в районе бассейна реки Амазонки на каждую тысячу жителей приходится пять с лишним человек прокаженных.
Семья серингейро, к которому мы пришли, была очень многочисленной. За столом можно было насчитать восемь человек ребят всех возрастов, начиная от пятилетнего малыша, которому все время не сиделось на месте, и он то и дело бегал в угол крыльца, где за тоненькую цепочку была привязана малюсенькая обезьянка.
— Большая у вас семья, — сказал я серингейро.
— Что вы, большая! У нас у многих такие семьи. У меня несколько ребят померло да один находится в Рио-Бранко. Вот мне и хотелось спросить, нельзя ли, когда пойдете обратно, идти вместе с вами. Старший сын уехал в Рио-Бранко, потому что чем-то заболел, а там обещали положить его бесплатно в больницу. Прошло уже два месяца. Сейчас начинается период дождей, а от него нет никаких вестей. Он у меня грамотный, мог бы передать какую-нибудь весточку. Я бы знал, получив ее, что он жив, хотя читать не умею. Но раз прислал, значит, жив. А сейчас дожди начались, работа кончилась. Волей-неволей сиди дома, занимайся хозяйством. Так я уж лучше схожу в Рио-Бранко и узнаю, что с ним. Одному же мне через джунгли не пройти. А так, глядишь, и вам полезен буду в дороге. Все-таки путь не такой уж легкий.
Нечего и говорить, что предложение серингейро было принято. В гостях побыли недолго, потому что стал опять накрапывать дождик и было видно, что скоро хлынет очередной ливень. Я только решил сделать один снимок маленькой обезьянки и попросил кого-нибудь из ребят взять ее на руки. Один из сыновей серингейро попытался схватить цепь, но обезьянка ловко укусила его за палец, выразив таким образом свое категорическое нежелание позировать. Что ж, нет так нет.
В это время пострадавший мальчуган робко спросил:
— А сколько стоит сделать снимок?
— Друзей я снимаю бесплатно, — ответил я шуткой и тут же отщелкал несколько кадров.
— Сегодня вечером, — сказал, прощаясь, серингейро, — зайду к Азеведу и узнаю, когда мы отправляемся.
Начался ливень, и в какое-то мгновение на нашей одежде не осталось ни одного сухого места. Азеведу в хижине не застали. Он, несмотря на ливень, решил пойти на охоту. А может быть, двинулся за добычей именно потому, что начался ливень. Как потом объясняли, дикие кабанчики очень любят гулять по лесу в грозовую погоду. В это время их и подстерегают наибольшие опасности, так как их основная защита — обоняние — во время дождя теряет многие свои качества. По крайней мере, так утверждают старожилы Акре, знающие до тонкостей законы джунглей и привычки их обитателей. Азеведу далеко не пошел, так как через какое-то время раздались звуки выстрелов его берданки. Вернулся он уже в полночь и, ни слова не говоря, завалился спать. Охота была неудачной.
На другое утро, как только проснулись, Азеведу сказал:
— Давайте собираться. Мы потратим дня три-четыре на переход к воде.
Видимо, он уже договорился о начале нашего путешествия с серингейро с соседнего участка, и тот появился как раз в тот момент, когда вещи были уложены в мешок и рюкзак. Все продукты аккуратно завернули в большой кусок старой полиэтиленовой пленки. Туда же пошли спички, сигареты, записные книжки и неизрасходованные кассеты. Сумка с фотоаппаратами была непроницаема для воды, и за сохранность фотокамер беспокоиться не приходилось. Поблагодарив Жамеса за гостеприимство, мы оставили ему половину нашего запаса сахара, все батоны и двинулись в путь.