Дрожащие душонки, выпорола бы с огромным удовольствием и послушала бы с наслаждением, как они визжат. Ох, интересно, что там с Ирной стало?
Кстати, амазонкой стать можно, об этом рабыни с раскопок трепались тихонько. Но ничего конкретного, лишь домыслы, ибо никто из них даже не пытался изъявить желание. Но, похоже, практика есть, когда рабыня становится амазонкой. Конечно, став ей, она уже рабыням не рассказывает, каково ей было в некую церемонию посвящения.
Но стоит вступать в их секту? Быть может прибудут спасатели и разгонят этот цирк?!
Перекинулась на ведро. Делами, говорите?! Дырка в таре размером с горошину. Выше еще одну увидела такую же, словно сделали их специально, чтобы поиздеваться. Мысль пришла практически мгновенно – надо его починить, и быстрее. Мужчины уже помирают от жажды! Высмотрела кустик более или менее подходящий. Ветки нужного диаметра, отломала, от листвы избавила. Рванула низ туники, легко отделяя себе парочку лоскутков. Сделала два чепика из веток, накрыла их тряпочками и заткнула дырки изнутри, давление от воды еще поддаст, сядут плотнее. Если бы снаружи воткнула, выскочили по дороге. А так, знания физики пригодились на практике, хотя бы сейчас, кстати, впервые в жизни.
Зачерпнула аккуратно, кряхтя вытащила на берег ведро, полное. Сил прибавилось, и перед рабынями выделаться хочется, мол, я сильная, бойтесь, сучки. С торжеством убедилась, что воду через дырки не прорвало. Подсела, веревку через плечо перекинула, поднялась с горем пополам и пошла, шатаясь.
Пролила мало, через чепики капает, но это ничего страшного. Донесла почти полное ведро до каторги. Мужчины не работают, уселись, на меня смотрят. Некоторые спят прямо на земле.
– Кто воды просил?! – Кричу деловито.
– Дай тем, кто первый просил, – произнес более или менее бодренький мужчина с длинной черной бородой, видно, что давно тут. – Остальным не хватит. Подождут до утра, ты не спеши.
Кто – то тихо усмехнулся. Но, судя по мордам угрюмым, не смешно бедолагам.
Подтаскиваю ведро ближе. Полное свежей водицы. Ковш беру, грязный, блин. Верхний чепик выдавливаю снаружи, полилась струя! Обмываю старательно и быстро, чтобы много не ушло. Затем обратно затыкаю. Ву – аля. Мужики терпеливо ждут и не пикают даже.
Стала разносить. Пьют жадно, прямо с ковша и моих рук, как зверушки или жеребцы. Умиляет, до писка. Эмоций море, я всем нужна стала. Раздаю воды, всем хватит. Даже спящие проснулись. Смотрят тепло, у самой в груди теплота к невольникам.
Заметила еще одного, в отдельной нише, и, похоже, не прикован к общей сцепке. Воды треть ведра еще. Черпаю и этому, подхожу ближе, замечая неподалеку еще одну нишу с раздробленными породами, сверкающими золотом. Целую гору! Хватит вполне в золото рейха переплавить и устроить четвертый. Все бы хорошо и душонке моей алчной мимо проскочить, да вижу я еще и булыжники самоцветами усыпанные. Тут склад целый, и, похоже, это главная цель каменоломни. Добыча сокровищ! И никто не охраняет ведь. Хотя… морда бабская стоит с копьем, на меня поглядывает. Прохожу мимо и к выбоине в стене, где еще один мужчина.
Цепью к скальной породе прикован, голова опущена, в полусидячем положении с вытянутой прикованной рукой, выглядит, как обессилевший мученик. Да только вполне упитанно выглядит. Под светом факела, что неподалеку в дырку в стене вставлен, видно, как тело его прекрасно сложено. Ляжки мощные, грудь, мышцы… пахать и пахать, а он тут прохлаждается.
– Воды не желаете, товарищ, э… сэр, в смысле раб!
Глаза поднял. Узнала его! Тот самый, которого Гредина тащила в ту ночь! Ммм! Красивый…
– А, рабыня, – раздалось мужественное и тихое. – Всех напоила. От тебя равной приму воды, коль побежден я.
– Да вы не расстраивайтесь, – понесло меня, когда в упор подошла и протянула черпак. – Жизнь она такая штука непостоянная. Да и живем по правилу морей и океанов.
Принял черпак, выдул все с моих рук. Мурашки по телу, хороший такой мужчина. И в тряпичных трусиках сейчас. Взглянул на меня глазами синими, выразительными. Исподлобья так, что еще краше, милый, мужественный, благородный и закованный…
Выдохнула с искренней горестью. Как можно с таким так обращаться, его бы отмыть, да у костра с ним посидеть, послушать об этом мире непонятном.