– Поляна наказаний, – прокомментировала брюнетка, кривясь от вони. – К вечеру тут еще и костры разводят для пыток и клеймлений рабов мужского пола.
Берусь за голову, страшно смотреть.
– Рабов мужского пола?! – Ахнула, отворачиваясь.
– Да, а как иначе? – Усмехнулась девушка, взяла под руку и повела обратно.
Всю серьезность ситуации я оценила. Это точно не режиссерская постановка. Да и те спецэффекты на озере сделать просто нереально. Богини, амазонки, джунгли, стирка белья! Мамочки!!
– Кто в клетках? – Интересуюсь, немного придя в себя.
Идем дальше вдоль ручейка, ведет по тропинке. Слева кустарник тянется с ягодами. Три амазонки его обирают старательно, складывая плоды в корзины, периодически закидывая и в рот.
– Пленники, – отвечает сопровождающая. – Мы воюем.
– С мужчинами?! – Снова ахнула, делая вид при этом, что сочувствую, если уж так.
Усмехнулась девушка в ответ.
– Нет, с другими кланами воительниц за обладание рабами мужчинами, – выдала.
– Ты серьезно это?!
– А что тебе в Амазонии еще показалось несерьезным, Кара?
Пожимаю плечами, вернее они у меня передергиваются сами, нервный тик скоро заработаю или эпилептиком стану. Впереди просвет большой и будто бы берег моря высохший или русла реки. Перламутром и белизной отдает, что едва не слепит. Но давит на глаза сильно. Ручеек тут совсем теряется, впитывается, и уже не видно синевы водной. По обе стороны деревья с могучими стволами обнажены. На них лианы выглядят как паутина, никакой густоты не дают. И чем дальше стоят, тем они больше. Стволы по пять – десять метров в обхвате. По обе стороны от русла стоят, а сама дорога не то из ракушек, не то из камней тянется до самого горизонта.
– Кладбище змей, – прокомментировала проводница. – До полудня тут уже никого не будет. И ты не суйся, если вдруг взбредет, ослепнешь навсегда. Так, пошли, у нас немного времени.
Вижу амазонок. Тут их довольно много. Лазят по огромным деревьям, на них разглядела мостики навесные веревочные и даже постовые вышки с балконами. А еще в стволах широких дыры, будто дупло дятел выдолбил, вот только они в пол человеческого роста, судя по масштабам, амазонки лазят, будто они сами те еще белки да бурундуки.
Неподалеку голых женщин увидела, причем сразу и не поняла, что это именно они. Тряпки натянуты на столбики, закрывают их от всех, словно ширмы. Туда и направились.
Как оказалось, амазонки бреются этими самыми ракушками. Причем массово. И я в шоке. За ширмой их штук двадцать, они старательно водят по ногам, подмышкам и промежности. Тут раскопано небольшое русло и есть еще остатки ручейка. А еще в посудах деревянных пена какая – то, наверное, для смазывания поверхностей тела, чтобы скользило.
– Давай, смелее, – произносит брюнетка и подталкивает меня вовнутрь местного салона красоты.
Под тряпочкой прошла, что выполняла роль частичной занавески. До сего занятые и увлеченные амазонки уставились все на новенькую, выпрямились и замерли. Позади звякнула кожаная перевязь, обернулась, вижу, как брюнетка обнажается. Грудь мелкая торчком, в низу живота треугольник волос аккуратный.
– Все входящие на равных, – выдала. – Раздевайся, Кара.
То есть все должны быть голые?! Мило. На этот раз я не сильно смущена. Это простой быт, совсем безобидный. Мы все как бы сестры по несчастью. Ближайшая амазонка с довольно округлыми формами улыбнулась скупо, протягивая перламутровую ракушку размером с ладонь.
– Змеиная чешуя очень острая, – прокомментировала с некоторой хрипотцой в голосе. – Не оттяпай себе плоть по неуклюжести. Если не уверена, могу я.
Чуть слюной не подавилась. Приняла инструмент аккуратно, подумав, что его бы сперва помыть с мирамистином не помешает.