— Как говорил мой знакомый художник, — заметил Петр, — городской пейзаж, рассматриваемый в одиночестве, это разорванная пополам картина.
— А у вас есть знакомые художники?
— И даже артисты и поэты!
— В самом деле? А знакомых уфологов у вас нет?
— Уфологов? — Петр изумленно наморщил лоб. — То есть вы имеете в виду урологов?
Я не выдержала и звонко расхохоталась.
— Я сказал какую-то глупость?
— Да, извините… Уфологи — это те, кто занимается поисками неземных цивилизаций. Ну знаете, «летающие тарелочки», инопланетяне и всякая прочая ерунда.
— А, теперь понимаю… Нет, с такими людьми я еще не сталкивался. А почему вы спросили?
Разумеется, я не удержалась и рассказала ему о вчерашнем приключении. Более того, выпив шампанского, от которого у меня еще больше развязался язык, я немедленно поведала и предыдущую историю, связанную с мнимым покушением на Херувимова.
— Как видите, ваши уроки не пропаж даром, и мне постоянно приходится применять полученные навыки. Что вы на это скажете?
Петр слушал меня затаив дыхание, и теперь в его глазах промелькнуло настолько красноречиво-восхищенное выражение, что я инстинктивно прикусила губу, дабы удержаться от смеха. Перевести это выражение можно было примерно так: «Вот чертова кукла!!!» — и обязательно три восклицательных знака в конце.
— Однако вы жестоки с мужчинами, — осторожно заметил он чуть погодя, когда мы покончили с закусками и вновь чокнулись шампанским.
— Да, но только с развратниками, извращенцами и ревнивцами, — подтвердила я.
— Странный набор… А ревнивцы тут при чем?
— Как — при чем? Да любой ревнивец — это тот же мазохист, поскольку оба растравляют свои моральные или телесные раны наиболее болезненным способом. Ревнивец, например, просто обожает представлять любимую женщину, отдающуюся другому, в самой непристойной позе…
У меня есть привычка смотреть собеседнику прямо в глаза, причем многие знакомые называли мой взгляд тяжелым и непонятным и уверяли, что неподготовленному человеку трудно его выдержать. Зная это, я иногда злоупотребляла загадочной силой своего взгляда, особенно когда хотела кого-нибудь смутить или угадать его тайные мысли. Вот и сейчас я уставилась на Петра именно таким взглядом, и мне ужасно польстило, что даже этот статный и сильный красавец, на которого постоянно оглядывались женщины, вдруг заметно сник и опустил глаза в тарелку, делая вид, что пытается подцепить на вилку кусок помидора.
— Ну, не знаю… — наконец пробормотал он. — Возможно, вы и правы, но мне все же хотелось бы заступиться за собственный пол.
— Рискните! — задорно предложила я.
— Мне кажется, что при всех наших недостатках мужчины более искренни и, может быть, даже более целомудренны, чем женщины.
— Да что вы говорите! А по-моему, понятия «мужчина» и «целомудренность» абсолютно несовместимы.
— Вы не правы, все как раз наоборот. Мужчина может быть целомудренным, даже если он пользуется услугами проституток, но женщина не может быть целомудренной, даже если живет только с собственным мужем.
— Это еще почему?
— Да хотя бы потому, что, извините за грубое выражение, отдающаяся самка — это всегда разврат, овладевающий самец — это, в основном забава.
— Ах, вот как вы себе представляете отношения между полами! — Несмотря на ироничный тон я была приятно удивлена, обнаружив в Петре столь интересного собеседника. Честно говоря, собираясь на встречу с ним, я немного опасалась, что нам просто не о чем будет говорить — и как замечательно, что эти опасения не подтвердились! — Интересная у вас философия любви получается… Ладно, допустим, с целомудренностью разобрались, но почему же мужчины более искренни, чем женщины?
— Они не только более искренни, но и более романтичны, — настолько категорично заявил Петр, что я сразу поняла — с этим утверждением связана какая-то личная история, и мысленно поклялась себе, что обязательно заставлю ее рассказать.
— Да почему, почему?
— Потому что только женщины способны в самый разгар любовных содроганий думать примерно следующим образом: «Скотина! С каким же упоением он трахается и как же лениво и небрежно до этого белил потолок!»
На этот раз я расхохоталась так громко, что на нас стали оглядываться окружающие.
— Так вот с какими женщинами вы имели дело! Бедненький! Ну-ка, расскажите мне историю своей любви!
— Зачем? — растерялся он.
— Затем, что я хочу знать о вас как можно больше!
После такого лестного для любого мужчины заявления Петр не смог устоять и начал рассказывать.