Ткань усиливала жар от дыхания, и мое тело мелко подрагивало от переизбытка ощущений. Влажные поцелуи становились все глубже, настойчивее, доводя до головокружения. Чтобы перевести дух, я запрокинула голову, и расплылась в улыбке. Небо с пушистыми облаками закрутилось, окончательно выбивая почву из-под ног, но глаза зацепились за яркую точку, что так разительно отличалась от безмятежной голубовато-белой картины.
Большой круглый диск терракотового цвета, окруженный радужными кольцами, сиял над горизонтом. Его свет не слепил, наоборот, был настолько мягким, что позволял любоваться этим творением бесконечно.
— Сатурн? Это Сатурн, да? — я запрыгала от восторга, но в ответ услышала лишь недовольное мычание.
Возвращая ясность, уму Дор оторвал глаза от сосков, выпирающих сквозь дырочки в кружеве, и перевел его в небо, а Шан наоборот зажмурился.
— Это Гитон — спутник нашей планеты, — терпеливо ответил Дор, хотя по интонации можно было со стопроцентной точностью утверждать, что ему не до уроков астрономии. Но он старался быть спокойном.
— А кольца?
— Кольца — это прах солдат, погибших, защищая Каялу.
Совсем не это я надеялась услышать…Наверное, я ждала какой-нибудь романтической истории, душещипательной сказки о несчастной любви со счастливым концом, но…
— Так много?
Колец было много. Тронутые дымкой, они сияли всеми цветами радуги, и ни за что на свете я не сказала бы, что на самом деле это место, связанное со смертью.
— Все герои там…
Вдруг я представила, что когда-то и Дор, и Шанго не будут рядом со мной, а мне лишь останется печально смотреть в небо, довольствуясь воспоминаниями о прожитых днях.
— Мы отправимся туда только тогда, когда сами захотим.
Я испуганно посмотрела на Шанго, не понимая, каким образом он почувствовал мою грусть, но сразу же вспомнила о том, что иногда мы можем чувствовать мысли друг друга.
— И я, и Дор обладаем самой высокой степенью регенерации. Нас невозможно убить. Если я оторву себе руку, завтра вырастит новая. У Дора так же.
— Вот почему ты сказал, что не нужно было тебя спасать…
Дор смущенно кивнул, и снова с тоской взглянул на спутник. Он словно благодарил каждого, кто теперь живет на этой радуге, служа напоминанием о том, насколько хрупка наша жизнь.
Их жизнь на Каяле закончилась. Но они не последние, чей прах отправят в небо. Из-за меня может развязаться война, в которой погибнут чьи-то любимые, отцы, дети…Стою ли я таких жертв? Не будут ли женщины, потерявшие своих мужей, проклинать меня, каждый раз, глядя на спутник?
— Кто-то загрустил?
— Нет, — я натянула улыбку, но чувствовала, что вышло не правдоподобно.
— Эсми, не заставляй нас влезать в твои мысли. Скажи сама.
— Скольких уже отправили туда из-за меня? И скольких еще отправят?
Шан взял пальцами подбородок и поднял мою голову.
— Маленькая, глупенькая девочка…Ты здесь не при чем.
— Ты не можешь быть в ответе за психопатов, делящих власть. Выброси из головы, Эсми.
Великолепное настроение, в котором я проснулась, напрочь исчезло. Еще и странное предчувствие чего-то нехорошего зудело в горле, мешая нормально дышать.
— Давайте спустимся в сад. Иначе, мама притащит сюда образцы всех своих растений, — Дор, будто и не было грустной минуты, крепко сжал мою ладонь, и повел за собой вниз по лестнице, — малыш, потерпи немного, ладно? Цветы — это ее жизнь.
— Все нормально. Мне интересно, — Дор прищурил глаза, словно искал следы лжи на моем лице, — правда! Я даже иногда поливала розы на бабушкиной даче!
— Они выжили?
Шан ущипнул меня, и напоровшись на строгий взгляд, сдался, подняв руки кверху.
— Не беси меня! — я ткнула пальцем в железный пресс, и еле сдержалась, чтобы не зашипеть от боли.
Ну а что! Сама ж виновата…
— Иначе?
— Иначе, все сладкое достанется ему! — я обхватила шею Дора и, поднявшись на носочки, медленно обвела его губы кончиком языка.
Дор тут же ответил, и его ладони сползли по спине к ягодицам и по-хозяйски сжали их.
— Я понял! Беру свои слова обратно! Эсми, наверняка, цветы распускаются от одного твоего взгляда! — Шан льстил мне голосом кота, выжидая своей очереди на поцелуй.
— Еще! — я потребовала продолжения комплиментов.
— Еще звезды меркнут, когда ты выходишь под ночное небо!
— О, ДА! — рассмеялась я, — хороший мальчик! Иди сюда!
Я схватила его за грудки и дерзко притянула к себе, чтобы поцеловать, но тут же оказалась прижатой к стене.