— Счастливы?! —Мелета повернулась к Антогоре. — Горянки смеются над нами. Женщина рождена любить, говорят они. Любить жениха, любить мужа, любить детей.
— А разве мы не имеем детей, разве не любим их? — гневно произнесла Атосса. — Разве не выходят молодые амазонки в долину любви?
— Эту долину горянки называют кошачьей. Они говорят: наступает месяц элафебалион — кошки выползают на крышу, амазонки на агапевессу.
— Помни, где ты стоишь, Мелета, — строго сказала царица. — И помни, что ждет тебя. — Годейра испугалась, что девушка окончательно утопит себя и потянет за собой ее.
— Я не боюсь теперь ничего. Единственное, за что я благодарю вас, — вы научили меня не бояться смерти. Я готова умереть. Убейте меня — все равно я буду знать, что моя мать честная женщина и она нашла свое счастье. А если я останусь в живых, я все равно уйду от вас. И еще я скажу вам: там я оставила человека, который любит меня. И я люблю его. Он смелый, добрый, благородный...
— Хватит, Мелета! —перебила ее Пелида. — О себе ты сказала все. Пусть говорят другие. Твое слово, кодомарха.
— Высокий суд и вы, дочери фермоскиры. Сейчас вы сами слышали: Мелета призналась своем кощунственном грехе, и я именем великой амазонки обвиняю тебя, Мелета, в предательстве заветов богини, в попирании чести дочери Фермоскиры, во лжи, обмане и трусости. Я обвиняю также педотрибу Фериду в развращении своей дочери и внучки и считаю ее источником всех грехов наших. Сообщники предательниц не подлежат суду, мы предадим их воле Священного Совета. И я говорю вам: никогда не будет пощады тем, кто нарушит наши священные заветы! Никогда и никому. Если я согрешу — карайте меня. Карайте всякую, будь она простая метека или великая царица. Я прошу покарать богоотступницу смертью.
— Говори ты, Беата.
— Мы хотим убить девушку за проступок, в котором виноваты сами. — Беата не успела обдумать свою защитительную речь, она говорила то, что сейчас приходило в ее голову, в сердце. — Разве этому нас учат боги? Разве неправда, что Антогора убила Лоту без суда и никто ее не винит за это? Разве неправда, что перед нами стоят старая да малая, на руках которых нет крови и вся вина их в том, что они хотели жить рядом, одна с дочерью, другая с матерью. За что мы хотим предать их смерти? Если амазонки — дочери Фермоскиры, то вы — их матери. И, стало быть, вы виноваты в их проступках. Ты, царица, виновата в том, что долго терпела самовольство кодомархи и не защитила Лоту от злобной клеветы, тем самым отдала защиту нашей лучшей воительницы в руки дряхлой женщины, несмышленой девчонки и даже бывшей рабыни. Это я, приемная мать Мелеты, должна нести вину за то, что не уберегла ее в походе и не знала о ее замыслах. Ты, Лаэрта, виновата в том, что не знала, что на душе у твоей ученицы, и не помогла ей. Но больше всех виноваты жрицы храма и ты, Священная! Это вы владеете душами амазонок, ваше дело спасать их, а не убивать. Ты, Пелида, вершительница правосудия, обагри свои руки в невинной крови девочки, ты, Антогора, прибавь к своим преступлениям еще одно, самое страшное из всех! Ты, Священная, растопчи еще одно сердце и вознеси после этого молитву богам. Не проступят ли на чистой белизне пеплоса верховной жрицы кровавые пятна? Неужели, отдавая это дитя смерти, вы останетесь спокойны? Если это так — вершите свое черное дело. Я никогда не отдам свой голос ни здесь, ни на Священном Совете за это дело величайшей несправедливости. У меня все.
— Суд выслушал обвинение и защиту, — сказала, вставая, Пелида. — Мы удаляемся к приговору.
Атосса тревожно прислушивалась к шуму на площади. Она, как никакая другая из ее предшественниц, любила выходить на агору, делала это часто и умела воздействовать на толпу своими речами. Она чувствовала пульс агоры. Сейчас сердца амазонок бились не в лад. Было заметно, что многие, очень многие под влиянием речи Беаты. Атосса рассчитывала, что полемарха не осмелится выступать так резко и так горячо. Не входили в расчеты Священной совершенно неожиданное признание Мелеты и весть о том, что Лота жива. И уж совсем обескуражило Атоссу, да и всю агору, отречение Мелеты от устоев Фермоскиры. Сейчас Атосса думала — прежние решения надо менять. Указание Пелиде было дано, его не изменишь — смертный приговор Мелете будет вынесен. Его должен утвердить Совет Шести... Там Атосса найдет лучший выход.
И снова перед Мелетой колышется море голов на агоре, и голос Пелиды, резкий и бесстрастный, звенит в словах приговора:
— Именем великой Ипполиты, именем заветов, которые она нам дала и которые никто не может изменить или нарушить. Верховный суд Фермоскиры признал Мелету Лотиду и Фериду Аэлиду виновными в кощунственном попирании священных законов земли нашей, в нарушении устава боевых походов, в потере чести и гордости амазонок. Во имя чистоты наших рядов суд постановил вышеуказанных Мелету и Фериду предать смерти у подножья храма великой наездницы при всем народе. Приговор подлежит утверждению Священным Советом.