– Да брось, ну, изучают какие-нибудь социальные штуки, как уживаются люди, как относятся к замкнутому пространству. Это же всё прописано. Если бы было что-то не так, стали бы они устраивать такой сложный отбор?
Данила хмыкнул. Он тоже встречал баннеры, приглашающие пройти конкурс на заселение в бункер на тридцать и более лет. Обещали практически утопию, удовлетворить все потребности вплоть до самореализации и духовного развития, заселение вместе с семьёй. Хотя ему это было даром не нужно, он с интересом воображал, как бы на нём сказалось такое долгое проживание под землёй. Наверняка они и детей вырастят. Может, в этом идея?
Марина вышла из маркета, нашла его взглядом. Подошла с улыбкой и вручила простенький маленький рюкзак:
– Полночи таскать с собой пакет как-то странно, так что держи. Идём?
– А что ты взяла? – он тут же расстегнул молнию и заглянул внутрь. – О, мои любимые шоколадки. Чипсы, вода, орехи, да, это правильно, изюм… Мармелад в виде человечков: будем с тобой людоедами, ррр!
Они посмеялись, и Данила вспомнил, что хотел спросить. Они направились к лабиринту каналов, и он, понизив голос, сказал:
– Слушай, я не знаю, тайна это или чушь, но правда ли, что здесь водятся настоящие людоеды-аборигены?
– Нет никаких аборигенов! – напряглась Марина, мельком взглянув на него.
– Ладно, – согласился Данила, но смотрел с любопытством.
Через несколько минут многозначительного молчания Марина с досадой повернулась к нему:
– Я где-то оставила свои записи, да? Какой-то черновик, наверное, выскользнул из папки…
– Ого. Нет, нет, Мариш, я не видел, – он посмотрел с сочувствием, надо же так спалиться. – Просто слухи ходят.
– Это не те слухи, которым можно вот так запросто ходить! – она рассердилась.
Ну что ей стоило просто перевести тему, ведь Данила прекрасно понимал, что такое «неразглашение».
– Да, это тайна, которую я обязалась хранить и подписывала кучу бумаг. Ну вот как ты узнал?
– Отец соседа видел рядом с тюрьмой, и смог передать весточку. Неужели реальные аборигены? Как же они живут? Наверное, своя самобытная культура есть, да?
– Погоди... а где его держат?
– Где-то на западе, ближе к Радтауну.
– Плохо, – девушка нахмурилась. – Далеко.
Данила не стал уточнять. Они успели дойти до каналов и усесться на каменной лавочке у воды – она по-турецки, он – поджав одну ногу. Глядя вдаль, Марина нашла рукой его ладонь, сцепилась пальцами.
– Плохо, что он пошёл на юг, а не… Будь осторожнее. А лучше, вообще не выезжай из города. Если случилось раз, то, возможно, повторится.
Данила сделал брови домиком:
– Ты так путано рассказываешь. Я не могу опасаться неизвестно чего. Если ты не хочешь больше прогулок на мотике, ладно, не будем.
– Нет, дело не в этом, – Марина мучилась, ну как же сказать так, чтобы не сказать ничего, но сказать достаточно? – Хорошо.
Она сжала кулаки, зажмурилась на пару секунд, потом наклонилась к нему и заговорила почти на ухо:
– Это был квазилюд, и он сбежал из научного комплекса. Если это случилось один раз, то может повториться.
– Ясно, – тихо ответил он. – Не спрашиваю, зачем они вам, но как они защищаются от излучения и выбросов радиации здесь?
Марина чуть усмехнулась.
– Можно было догадаться, что тебя заинтересует только физиология. Это одно из направлений работы. Квазилюды не восприимчивы к излучению, и мы не имеем пока представления, почему, – она положила палец на его губы, пресекая новые вопросы. – И вообще. С днём рожденья!
Она отодвинулась, села поудобнее и достала из сумочки небольшую коробку. Проверила на часах время – восемь тридцать, и протянула подарок:
– И с часом рожденья.
Данила тряхнул головой с улыбкой:
– Спасибо.
Легко открыл и вытащил широкий, с ладонь, браслет с экраном и рядом небольших тугих кнопок. Данила повертел его в руках, обнаружил несколько рядов металлических кружков с внутренней стороны, оценил вес – почти как маленький фотоаппарат. Посмотрел на жену. Она кивнула: