взрослых. Вот то, что я знаю. И… здесь, на нижнем, пятнадцатом этаже держат двоих квазилюдов.
Она замолчала и закрыла глаза, восстанавливая дыхание.
«Ого», - подумал Данила. Но не сказал ничего, продолжая нежно гладить её руку. Даже такие сведения казались сейчас несущественными. Марина тихо проговорила:
- Расскажи что-нибудь хорошее о планете, пожалуйста.
Данила глубоко вздохнул. Вспомнил пару роликов о прыгунах.
- Материк, как ты знаешь, не весь покрыт болотами. Далеко отсюда, за Горлисом – самым южным городом – раскинулись высокие холмы. Там солнце смертоносно только две недели в году, и для растений это как маленькая зима, они умирают и возрождаются во второй половине лета. В этих краях живут прыгуны. Когда планету только начали изучать и заселять, Общество Редких Животных Вселенной потребовало, чтобы их охотничья угодья остались нетронутыми, и эта та причина, почему в холмах не поставили ни городов, ни заводов. Ну, насчёт военных баз или бункеров не знаю. Я бы хотел тебя туда свозить. Серебристая трава как шерсть покрывает склоны холмов, и ветер гуляет по ней, будто по морю. Порой пробегает стадо маленьких оленей с острыми как бритва рогами. А за ними будто акула спешит прыгун, иногда стараясь достать добычу хоть одним хвостом, а иногда доставая сразу трёх жертв одновременно.
Марина слабо улыбнулась, не открывая глаз.
- А что у него за хвосты? Там жала, да?
- Да… Один – быстрый и смертельный яд, олень умирает мгновенно, человек – спустя пару минут. Другой – усыпляет, так же быстро. Но бойся третьего хвоста, там яд, который убивает медленно. Жертва может уйти на десять километров и только потом упасть, а умирает лишь через двое суток.
- Интересно.
Марина помолчала пару минут, потом вновь посмотрела на мужа.
- Данила. Спасибо, что был со мной. Я тебя очень люблю.
- И я тебя!..
- Прошу… не приходи ко мне больше. Мне плохо. Мне хуже с каждым часом. Я хочу… хочу умереть в одиночестве. Мне достаточно знать, что ты неподалёку и в порядке.
- Маринка, - Данила прикусил губу, сдерживая слёзы.
- Пожалуйста.
В свой блок он поднялся потерянным и с покрасневшими глазами. Столкнулся с Николой и посторонился, давая пройти. Но тот заглянул в лицо, тронул за плечо и предложил:
- Данечка, вы, кажется, не завтракали? Пойдёмте ко мне, вам обязательно надо что-то съесть.
- У меня есть, - возразил было Данила, но биолог не отпустил его, сделал шаг и открыл свою дверь, жестом показывая внутрь.
Данила мазнул взглядом – всё было такое же, как и в его комнате, только на столе стояли шахматы, а в центре крохотный столик с вазой печенья. Сел рядом с компьютером, опустил глаза. Никола сунул ему в руки горячую чашку, пряник и не затыкался:
- Пей-пей. Когда живёшь под землёй, надо хвататься за любую возможность себя порадовать, даже если не хочется. Ты в шахматы умеешь играть? Я раньше только фигуры мог переставлять, а как сюда приехал, так захотел научиться, книжки почитал, в лаборатории иногда состязания делали. Настасья Васильевна, кстати, отлично играет. Вчера две партии у меня выиграла. Из двух, собственно.
Данила бездумно хлебнул чая, такого горячего, что ещё бы чуть – и ошпарит рот.
- Теперь хочу с тобой сыграть. Давай, парень, отвлекись ненадолго. Одну партию.
Данила хлебнул ещё. Не до игр. Но проваливаться в отчаяние и жалость к себе ещё хуже, а он чувствовал, что если останется один, то будет лежать носом к стенке. Никола был прав, нужно держаться вместе.
- Только одну, - проговорил он и, сунув пряник в рот, передвинул пешку.
Несколько дней зависли во времени, как в янтаре. Данила проходил обучение и сдавал тесты, играл в шахматы и слушал бубнёж Николы. Иногда приходила и Настасья Васильевна, обыгрывала их обоих и тоже почти всё время молчала. Биолога это будто не тяготило, его энергии хватало на троих. Рассказывал о растениях и деревьях, мол, болота болотами, но деревья и рощи на Хастани есть, и они защищаются от солнца, втягивая листочки под кору, а та уж осенью отслаивается.
Данила вспомнил в ответ, что и прыгуны сбрасывают шкуру к осени.
Он каждый день по два раза справлялся о состоянии жены и
справлялся о состоянии жены и просил передать привет, не трогал её сумку, так и лежащую под кроватью. Но распотрошил собственный рюкзак и принёс к чаю остатки шоколада и подсохший бисквит.
На девятый день на компьютере появилось сообщение, что с завтрашнего дня ему предстоит выходить на поверхность и помогать, снаряжение, инструктаж, время… Данила и забыл, что у него должна была зажить рука. Размял, помахал кулаком – действительно, слушалась отлично. Приятно.
На экране появилось ещё одно окошко, из медблока. Без слов сочувствия его ставили в известность, что Марина за ночь впала в кому и к утру скончалась.
- Прощай, - беззвучно пошевелил он губами.
Тихо оплакал и уже привычно заставил себя пойти к Николе, переставлять фигуры и слушать его болтовню, как доказательство того, что жизнь не кончена.