– Давай же, жеребец, покажи, на что способен. Надеюсь, что ты так пылок не только на словах.
Увидев ее грудь, которая практически вываливалась из тонкого лифчика, я окончательно осознал, что хочу ее. Повалив меня на кровать, она начала снимать с меня футболку, а затем спустилась к штанам. В голове крутилась песня Ian Brown, что-то вроде «Time Is My Everything». Ощутив резкий прилив крови где-то ниже живота, я помог ей избавиться от юбки. Когда мы практически дошли до самой главной части этого действа, то я вдруг понял, что вот-вот облажаюсь. Было ли это перенапряжением или просто эмоциональным всплеском, но, не успев начать, я тут же закончил. Конечно, многие из тех, кто был в подобной ситуации, сказали бы мне:
– Что ты паришься? Миллион людей попадало в подобные ситуации, и буквально через пятнадцать минут они снова были в строю. Но почему-то в этот момент я понял, что дальше ничего не пойдет. Мне стало жутко стыдно, словно я сделал нечто ужасное по отношению к своей спутнице. Несколько минут я просто молчал, словно ожидая своей неизбежной участи. Не в силах изменить события, я все ждал, когда она скажет что-то вроде «ты неудачник». В любом случае, таковым сейчас я считал себя. Ей, видимо, это было не в новинку, ведь поняв, что дальше ждать ничего не стоит, она произнесла:
– Может, просто поговорим?
Мои щеки покрылись румянцем, словно у подростка, который впервые воспользовался услугой проститутки, и я сквозь беспросветную чащу своего стыда ответил:
– Может, попьем чаю? Через пару минут мы уже сидели за столом друг напротив друга, и я от жуткого стыда пытался не смотреть ей в глаза.
– Расслабься, такое часто случается. Проще говоря, чем чаще человек мастурбирует, тем меньше становится его чувствительность, так что будет чем заняться в ближайшее время, – улыбаясь, проговорила она.
– Как и вся наша жизнь – одна большая «дрочка», – с иронией ответил я.
– Это ты в точку попал. Представляешь, сколько сейчас людей в мире занимается этим. Сотни… А того и миллионы. Я уверена, что если наступит конец света или страшная эпидемия, то ничего не изменится. Люди как дрочили, так и продолжат дрочить.
Почему-то от этих слов мне стало жутко смешно, и я рассмеялся что было сил. Несколько минут я хохотал, словно безумец на поминках. Казалось, что с каждой секундой я все сильнее начинаю сходить с ума. Это оказалось заразно, ведь через некоторое время она не сдержалась и начала смеяться вместе со мной. Когда-то я читал в одном журнале о том, что в нашем мире существует такое понятие, как гомерическая терапия. Если рассказать об этом кратко, то в далеких шестидесятых годах в одной комнате заперли шесть человек, у пяти из которых недавно случилась жизненная трагедия. У одного же было странное психическое заболевание, которое вместо слез во время грусти вызывало дикие приступы неуправляемого смеха. И когда каждый из них делился историей о своей утрате, тот самый человек начинал хохотать, словно безумный. Вначале многие делали ему замечания и даже пытались заставить его замолчать, но через некоторое время сдались и сами присоединились к этому безумию. По итогу к началу следующего дня все вышли оттуда счастливыми людьми, словно в их жизни ничего и не было. Заканчивая эту историю, мне бы хотелось отшутиться, что вышли все, кроме того парня, но, к его удаче, все закончилось хорошо. Так и сейчас я распространял эту странную вспышку, словно вирус, на свою собеседницу. В момент, когда я вновь взял себя в руки, она вдруг обратила внимание на стену, где висел портрет старого дома моих родителей.
– Красивое место. Оно существует?
– Да, когда-то в этом доме я жил вместе с родителями. Мать уехала в другой город после смерти отца, дом никто так и не купил, он так и стоит уже много лет в ожидании своего часа.
– Ты часто бываешь там?
– Уже пару лет не был, все как-то не получается.
– Знаешь, если бы у меня было подобное место, я бы ездила туда каждую неделю, возможно, даже жила там. Уверена, что ты сможешь найти время на поездку, если захочешь.
В ее словах был смысл; ведь у меня действительно было очень много свободного времени, но обычно я тратил его на всякие глупости. Думаю, я бы мог просто пропустить эту мысль мимо ушей, если бы в эти секунды во мне не возникло странное, тянущее чувство в районе солнечного сплетения. Моя мать, уезжая, просила ухаживать за этим домом, пока я не смогу его продать. Для нее это строение было чем-то важным, вроде святого места. Я же каждый год обманывал ее, говоря, что приезжаю туда часто и слежу за порядком. В моем понимании жить в доме было практически невозможно, ведь дорога от пригорода до работы занимала бы не меньше двух часов. Вести порядок у меня не получалось даже в съемной маленькой квартире, что уж говорить о более крупном жилье. Быть может, поэтому все, кто приезжал туда, видя, как дом медленно зарастает травой, просто отказывались его покупать, хоть я и считал, что людям интереснее жить в черте города. Быть может, к приходу глубокой старости я с радостью покинул бы пределы пыльного индустриального муравейника и попытался начать иную жизнь, но пока я совсем не был готов к подобным переменам. Наведаться туда действительно стоило, поэтому я твердо решил, что сделаю это завтра днем. Моя гостья допила свой чай, а затем с улыбкой произнесла: