Как и вчера, одежда Ника была далека от официального стиля — чёрные джинсы и обтягивающая серая футболка.
— У меня светлый вверх и тёмный низ, — безразлично откликнулся он.
— Не придуривайся! Ты понял, о чём я. Рубашечка, брюки… Вот посмотри на других ребят.
— Зачем мне одеваться, как другие… — он на секунду замолчал и с пренебрежительной интонацией выплюнул слово: — ребята?
— Яров! Потому что так положено!
Кажется, Наталья Николаевна начала понимать, какой трудный студент ей достался.
— Я плачу Вам деньги, за то, что Вы оказываете мне услуги, вот и всё. Какой, к черту, дресс-код? Мы не в школе.
Шуматова пронзила его грозным взглядом и с холодной жёсткостью отчеканила:
— Я не обираюсь тратить время на выяснения. Предупреждать второй раз я тоже не буду. В следующий раз пойдёшь к декану.
— Отлично, надеюсь, что меня отчислят как можно быстрее, — фыркнул он, уже ни к кому конкретно не обращаясь.
Пара пошла своим чередом, будто ничего и не произошло.
Наконец, прозвучал долгожданный звонок. Все тут же засобирались, зашумели закрываемые тетрадки и молнии сумок, а воздух вновь наполнился разговорами.
— Подождёшь меня? Наталья Николаевна просила подойти, помочь ей со списком присутствующих. Мне пять минут всего.
— Лерок, мне бежать надо, — призналась Катя, — сестра приезжает, и мы собирались поехать кое-куда. Она меня уже внизу ждёт.
— Ну ладно, тогда до понедельника!
— Пока!
Катя помахала рукой и выбежала в коридор.
Пока мы с Шуматовой отмечали отсутствующих, пока она говорила о новых преподавателях по английскому, учебниках и сборах денег, аудитория окончательно опустела.
Когда я шла к своему месту, чтобы наконец собрать сумку и отправиться домой, почувствовала навалившуюся усталость. Как никак, сегодня было аж пять пар! А ведь это только второй день учебы… Может, я совсем переутомилась с непривычки, но в упор не видела свою сумку. На парте осталась тетрадь, пара ручек, маркер и телефон. Сумки не было ни под столом, ни на нем, ни рядом с ним. Я непонимающе завертела головой. Надо сосредоточиться. Я подошла обратно к столу Шуматовой — там я тоже сумку не оставляла.
— Лер, ты чего? — преподавательница подняла глаза от каких-то бумаг, — Потеряла чего?
— Да вот, сумку найти не могу…
— Ну даёшь. Я ключ оставлю тогда. Как найдешь, закроешь дверь? И охраннику отдашь.
— Да, хорошо, — как-то отрешенно согласилась я.
Когда Наталья Николаевна ушла, я стала бродить по всей аудитории, заглянула даже под её стол, хотя знала, что ничего там не найду. На всякий случай проверила шкафы, еще раз обошла аудиторию, выглянула в коридор, где домой торопились уставшие студенты, и даже посмотрела во все ближайшие мусорки. Растрёпанная от беготни, я стояла посреди аудитории и кусала губы. Подсознательно я уже точно знала, кто взял мою сумку, но не хотела в это верить. «Готов поспорить, у тебя будет ужасно весёлый вечер пятницы». Черт. И что теперь делать? Искать по всему университету? Похоже, выбор невелик. Я обыскала весь этаж, заглядывала в открытые аудитории, женский туалет, с быстротой и осторожностью осмелилась заглянуть в мужской (повезло, что все разошлись по домам!) и вернулась обратно. Села на первый попавшийся стул и вслух выругалась. Я потратила на поиски уже минут тридцать, все студенты и преподаватели ушли домой, в аудиториях постепенно гас свет. А сумка до сих пор может быть где угодно! В универе аж шесть этажей, и ведь не факт, что она вообще здесь. В ней ключи от квартиры, планшет, паспорт и студенческий билет, деньги на дорогу домой. А вдруг он забрал её? Выкинул в какую-нибудь помойку? Лично меня такой поступок в его исполнении не удивит. И это за дурацкое замечание насчёт сигарет? За то, что я назвала его фамилию, когда он сам не хотел её говорить?!
Я заставила себя выдохнуть и думать логически. Вдруг меня осенило. Подбежав к столу с жалкими остатками своих вещей, я распахнула свою толстую общую тетрадь, где писала лекции сразу по нескольким предметам, и судорожно начала её трясти. Вот оно! На стол выпал маленький кусочек бумажки. Номер Ярова. Как же хорошо, что он у меня остался в этой тетради! Целую минуту я гипнотизировала взглядом написанные быстрым почерком цифры, то и дело откладывая бумажку. Не хочу. Ужасно не хочу этого делать! Разорвала бы этот листок в клочья и выбросила!
Вместо этого я набрала номер. Каждый гудок словно отдавался в самом сердце.
— Алло, — прозвучал грубый голос.
— Где моя сумка? — Я попыталась звучать уравновешено.