Его голос, несмотря на показную дружелюбность, сочился сладким ядом. Он схватил мою работу, я же быстро дернула её на себя, так что теперь мы держали её с обеих сторон, стараясь перетянуть каждый в свою сторону. Наш любопытный поток пока передумал уходить, и многие застыли в дверях, наблюдая за представлением.
— Не трогай!
— И чего это ты так боишься?
На этих словах он всё же вырвал у меня домашнее задание и стал с интересом листать, уворачиваясь от моих нападок.
— Мм… староста, — лукаво протянул он, добравшись до последнего листа, — я и не думал, что у девушки с такой холодной фамилией такие горячие мысли.
Я потянулась, чтобы вырвать у него листок с рисунком, но он поднял руку вверх, так что тот оказался для меня вне досягаемости.
— Постой, постой. Наши любимые однокурсники знают, что у тебя такой талант к рисованию? — Он вскинул голову в сторону наблюдающих, — Вы просто обязаны это увидеть!
— Понятно же, что это твоя очередная идиотская шутка! — Выпалила и сложила руки на груди.
Если буду прыгать вокруг этого листа как собачонка, может показаться, что мне действительно стыдно. Пусть стыдится художник!
— Моя? — Невинно спросил он. — Зачем же мне рисовать голых мужиков?
После этой фразы интерес окружающих мгновенно усилился, и некоторые стали подходить ближе, крутить головами, чтобы рассмотреть, что держит в руках Ник, почему это оказалось в моей работе и какое имеет отношение к голым мужикам.
— Неужели ты думаешь, будто никто не поймёт, что это твоих рук дело? — Нарочито громко сказала я, чтобы донести до слуха однокурсников этот очевидный факт.
Тогда Ник резко приблизил ко мне лицо, на котором не осталось и намёка на улыбку, и прошептал:
— Они прекрасно это понимают. Им просто нужно зрелище. Разнообразие. Повод для сплетен. Им неважно, что ты этого не делала.
— Ох, ё-мое! Лера, да мы много о тебе не знали! — Засмеялся Саша Семёнов, успевший перехватить рисунок из рук Ника.
Теперь все столпились вокруг него, стали раздаваться все новые смешки и восклицания:
— Фу, мои глаза! Как это развидеть?
— Я бы на месте Манцева поставил тебе все семь баллов!
— Лерка, только не расстраивайся, что он тебя отверг. В мире еще много лысых толстых мужчин!
— Лер, а меня нарисуешь? Или ты только по преподавателям?
Все они по-дружески подшучивали надо мной, здесь не было никакой злобы, но я знала: эту шутку мне будут припоминать до конца года. А как теперь ходить на пары по политологии? Однокурсники смотрели на лист бумаги и продолжали всячески выражать свои эмоции по поводу увиденного, в то время как Ник опёрся на парту и вперил свой взгляд в меня. Ему хотелось видеть моё негодование, возмущение или хотя бы стыд. Ради этого всё и затевалось. Что ж, не дождется.
— Катя, а как тебе рисунок твоей подруги? — С вкрадчивым спокойствием поинтересовался Яров.
— Очень… — Помедлила Катя, подбирая слова, — талантливо.
Мне порядком надоело участие в этом цирке, поэтому я сказала подруге, что подожду её в коридоре, собрала вещи и направилась к выходу. Уже возле двери услышала противное хихиканье Марины:
— Похоже, теперь счет 2:1. Ты проигрываешь, Лер.
— Не волнуйся, наверстаю, — бросила я в ответ угрюмо.
Оказавшись наедине, я позволила себе выплеснуть сдерживаемый гнев и ударила носком в стенку. Больно, бесполезно и глупо. Нельзя позволять какому-то идиоту выводить меня из себя. Надо успокоиться. Вдох. Выдох. Ничего такого не произошло. Просто шутка.
Через минуту вышла и Катя, и мы в непривычном молчании направились на следующую пару.
— Неужели ты даже ничего не скажешь? — Не выдержала я, когда тишина становилась гнетущей.
— Например?
— Например, что я сама во всём виновата, не стоило его злить, и вообще, нужно было быть тише воды, ниже травы, — скептически перечисляла я.
Катя смотрела перед собой и, казалось, была погружена в свои мысли. Или злилась на меня.
— Это же твой выбор, Лер. Я просто дала тебе совет. Ты выучила гражданку?
Меня немного удивила столь резкая смена темы, но я была только за.
— Очень пыталась, — невесело, зато честно ответила я.
Семинар по гражданскому праву стоял следующим по расписанию, а значит, останется не весь поток, а только наша группа, которая и подвергнется долгим и нудным расспросам со стороны Карпова.
Вскоре после нас с Катей пришел Яров. Как «повезло», что наша группа была самой маленькой, и было решено перевести его именно к нам! Он кинул сумку на парту и тут же вышел. У меня вдруг начала зарождаться одна мысль.
Подруга, должно быть, уловила тень хитринки, появившуюся на моём лице, потому что с подозрением спросила: