Агата отвернулась и несколько секунд смотрела на ярко горевший светильник на стене.
– В Испанию. Там солнечно и теплое море.
К аромату цикория и эвкалипта присоединился запах сосны.
Агата подняла голову, чтобы спросить, откуда... И застыла.
Она стояла посреди небольшой бухты, образованной желто-серыми скалами, отделяющими от остального берега узкий полумесяц песка и гладкое полотно синей прозрачной воды. Сверху по скалам карабкались раскидистые сосны. Ветер был напоен ароматом хвои и нагретого солнцем моря.
Дракулы нигде не было видно. Оглянувшись, Агата сделала несколько шагов по песку и остановилась у кромки прибоя.
– Этого не может быть, – наклонясь и погрузив руку в теплую воду, сказала она. Из отступившей волны выбежал краб и скрылся среди камней.
– Как видите, может, – послышался рядом с Агатой знакомый голос.
Агата медленно выпрямилась.
– Что происходит? – спросила она.
Дракула молчал. Окинув его коротким взглядом, Агата прошлась вдоль берега и вернулась обратно.
– Даже вы не можете перемещаться столь быстро на такие расстояния, – сказала она с любопытством рассматривающему ее графу. – К тому же, – она нахмурилась, – вы не выходите на солнце. Это не настоящее, – объявила она очевидный вывод.
– Это Коста Брава, – пожал плечами Дракула. – По мне, этого достаточно.
Агата в задумчивости кивнула.
– Но как вы сделали это? Что-то вроде гипноза? Или... – она поперхнулась. Ей вспомнилась страница из книги, которую она читала дня два назад. Там было сказано, что вампиры одурманивают своих жертв. Когда выслеживают их, охотятся... и нападают.
– Что происходит с теми, чью кровь вы пьете? – спросила она, подняв глаза на Дракулу.
Они никогда не говорили об этом. Ни разу с того момента, когда она призналась ему, что умирает, и попросила о помощи. Они обсуждали все, что касалось вампиров и самого Дракулы, от его телесной природы до образа жизни, но никогда не останавливались на том, как... Агата не спрашивала, а Дракула не спешил делиться подробностями.
– Почему сейчас? – сказала она, не отрывая взгляда от его лица. Целая буря чувств – удивление, паника, злость, облегчение почему-то, разом взметнулась у нее внутри.
– Вы выглядели больной и усталой, – отозвался он. – Я подумал, что вам не помешает... прогуляться.
Она подошла к нему ближе. Все прочие эмоции осели мелкой пылью, остался только гнев.
– И как вам?
– На удивление вкусно, – он улыбнулся.
Агата невольно опустила глаза на его губы.
– Мне нужно сесть, – сказала она тихим голосом.
Дракула указал в сторону зарослей высокой травы, окаймляющих берег.
– Пойдемте.
Устроившись на теплой земле и обхватив руками колени, Агата покосилась на небольшой бокал, возникший в руках у графа. Он издевается, подумала она. Отвернувшись, она принялась смотреть на море. Вода была спокойной и переливалась оттенками синего и бирюзового.
– Так всегда бывает? – спросила Агата, вновь обернувшись к графу. – Я хочу сказать...
Дракула кивнул.
– Каждый видит что-то свое, конечно. Но поцелуй вампира так действует на всех.
Поцелуй вампира. Агата устало покачала головой.
Некоторое время они сидели в молчании. Запрокинув голову и закрыв глаза, Агата подставила лицо солнцу. Сосновый аромат будоражил, и ужасно хотелось чихнуть. Внезапно она подумала, что это совсем не похоже на то, как она представляла себе то, что должно было случиться, когда...
Она еще раз вдохнула полной грудью пьянящий воздух молодого лета.
– Коста Брава, – сказала она, открыв глаза и резко повернувшись. – Испания?
Она уставилась на Дракулу пытливым взглядом. Тот молчал, следя за ней из-под полуопущенных ресниц.
– Если вам не нравится, скажите. Будет любое другое место, какое вы захотите.
Оторвав от него взор, Агата посмотрела вниз, на пробивавшиеся из песчаной почвы стебли. Протянув руку, пропустила меж пальцев несколько травинок.
– Как настоящие, – сказала она тихо.
И тут до нее дошло.
Откинув назад голову, она расхохоталась, звонко и счастливо.
***
Во дворе было шумно. Агата поморщилась. Раз или два в неделю – когда прибывали новые «гости», – замок и двор превращались в средоточие хаоса. Всюду сновали люди, испуганные крестьяне мялись у порога, глядя друг на друга и с опаской рассматривая окружающее, прислуга покровительственно и чуть неприязненно взирала на них.