А еще он был бледным. Не как пергамент, мел или что там еще любили упоминать те же экзальтированные авторы, – скорее, как человек, проведший много времени в темном помещении или просто живущий в не баловавшей его солнцем стране. На красивом лице выделялись глаза, – темные, глубокие, острые, – и насмешливо изогнутые алые губы. Неестественно алые, отметила Агата. Она бросила взгляд на бокал. Так вот, значит, что в нем.
– А я – угощение? – уточнила она. – Но в таком случае, где же ваш деловой партнер?
Дракула улыбнулся. Невозможно было понять, выражает его улыбка одобрение или снисходительное любопытство.
– Я не привык предлагать гостям блюда, в чьем вкусе и качестве не уверен, – сказал он. – Это невежливо, не находите?
Агата ничего не ответила. Молча она смотрела на то, как он делает длинный глоток и, облизнув губы, возвращает бокал на место.
Агата отвернулась и посмотрела на толстую медную ножку канделябра. Осознав, что все еще крепко сжимает ее, убрала руку и вновь взглянула на Дракулу. Тот сидел, сложив ладони на столе перед собой, и выглядел, как довольный хозяин, который счастлив будет услужить гостю. Опустив глаза, Агата уставилась на стоящую перед ней тарелку. В идеально чистой поверхности отражалось пламя свечей и ее собственный испуганный профиль.
Вздохнув, Агата оторвала от него взгляд и, потянувшись к ближайшему к ней блюду с едой, подняла крышку. В продолжавшейся полной тишине она положила себе на тарелку кусок холодной свинины и взялась за вилку.
Мясо оказалось превосходным.
Несколько минут она безмолвно ела, а граф вновь принялся листать бумаги, лениво потягивая из бокала кровь.
Когда с ужином было покончено, молчать дольше стало невозможно.
– Кто привез меня сюда? – спросила Агата, отложив приборы и демонстративно не прикоснувшись к напиткам.
– Я, – спокойно ответил граф. Он аккуратно закрыл лежавший перед ним документ и посмотрел на нее.
– Вы обнаружили меня в лесу? – уточнила она. – Если судить по тому, что сказано о вас в книгах, вы могли. Вы охотились?
– Вы читали обо мне, сестра Агата?
Приоткрывшиеся в усмешке губы были все еще алыми, и он, несомненно, об этом знал.
– Вас удивляет то, что о вас написаны книги, или то, что женщина умеет читать? – Агата сама не знала, чего в ее словах было больше – вызова или желания заглушить собственный страх.
Дракула рассмеялся.
– Ни то ни другое. Первое очевидно, что до второго... – Он слегка наклонился и улыбнулся ей. – Сестра Агата ван Хельсинг, я живу в этом мире чуть более четырех сотен лет. За это время представления о том, что может и чего не может женщина, успели несколько раз поменяться, – как и все остальное, впрочем. Так что я привык не доверяться поверхностным теориям и расхожим идеям.
– Условие выживания, – кивнула Агата. – Но если вы охотились, почему не съели меня прямо там?
Дракула развел руками.
– Хотел растянуть удовольствие?
Она покачала головой.
– Вряд ли. Вы же не пробовали, – Агата сдержала желание передернуть плечами. – Скорее вам нужно было пополнить запасы. Если вы их вообще делаете. – Легенды, – заметив в глазах у графа огонек интереса, продолжила она медленно, – легенды о вас сложны и запутанны. Из них не так уж легко понять, что вы можете и чего не можете. – Она нахмурилась. – Правду сказать, мне кажется, большая часть из них – полная чушь. Но некоторые моменты весьма любопытны. Особенно в том, что касается… – Агата запнулась. – Касается вашего отношения к пище.
Граф вопросительно поднял бровь.
– Скажем, в книгах говорится о том, – отодвинув опустевшую тарелку, Агата оперлась о стол руками, переплетя пальцы, – что вы образованны, изысканны и умны. Лучший среди вампиров, – она скептически хмыкнула. – Но главное, – вы разборчивы. Не понимаю, что это значит?
Дракула выглядел так, словно представления не имеет, о чем речь. Агата напрягла память.
– Допустим, что книги попросту неточны или их авторы приукрашивают, – вслух размышляла она. – Но есть ведь еще и слухи. Вы знаете, в Бистрице их ходит немало. Ну, и не только в Бистрице – и не только среди простого народа. В городе и окрестностях пропадают люди. Очень разные люди.
Граф откинулся на спинку кресла. Теперь он взирал на Агату уже с неприкрытым любопытством.
– И дело не в том, что они разного положения в обществе или достатка, – продолжала Агата. – Дело в другом. Но в чем? – Она вновь нахмурилась, еще глубже погружаясь в раздумья. – Физическая крепость тут явно не на первом месте: даже если забыть обо мне, – она на миг помрачнела, – из тех, кто за шесть месяцев исчез в Бистрице, лишь двое были рослыми и сильными. Зато из остальных пяти, – по описанию, довольно хлипких, – один в его деревне за тонкий нюх был прозван Остроносым, другой был плотником и разбирался лучше всех в породах дерева, а третий... – Агата замолчала, наморщив лоб. – Но все это никак не связано. И потому я думала... – О! – воскликнула она, подняв глаза на Дракулу. – О, ну конечно. То, что объединяет их, – не внешнее и не материальное. Их объединяет их качество. – Она уставилась на графа. – Вы что-то берете от них?