– О, миссис Беннет, – воскликнула она, – сколь многим я вам обязана! Какими словами, какой благодарностью, какими поступками могу я выразить свою признательность вам! Я считаю вас и всегда буду считать своей спасительницей, удержавшей меня на краю пропасти, где меня ожидало бы точно такое же бесчестье, о котором вы так великодушно, так отзывчиво, так благородно не устыдились рассказать, дабы уберечь меня от опасности.
Сопоставив впечатления от первой встречи с незнакомцем, обе женщины убедились, что милорд вел себя с ними совершенно одинаково: беседуя с Амелией, он прибегал к словам и жестам, уже испробованным прежде на несчастной миссис Беннет. Может показаться странным, что ни та, ни другая не узнали его впоследствии, – и, тем не менее, это было так. Однако если мы примем в соображение, что милорд, изменив свою внешность, пробыл с ними совсем недолго и что ни миссис Беннет, ни Амелия, как следовало предположить, не испытывали особого интереса к новому знакомству, будучи увлечены концертом, то ничего удивительного, я полагаю, усмотреть здесь нельзя. Амелия, впрочем, заметила, что отчетливо припоминает теперь и голос незнакомца и его наружность и нисколько не сомневается, что это был не кто иной, как милорд. Только тут ее осенило, почему он не явился с визитом на следующий день, как обещал, – ведь она решительно объявила тогда миссис Эллисон, что не намерена с ним встречаться. И уж тут Амелия никак не могла удержаться от крайне язвительных замечаний по адресу названной дамы, хитрости и порочности которой сам сатана мог бы позавидовать.
Теперь, когда дело разъяснилось, миссис Беннет стала поздравлять Амелию, а та, в свой черед, с необычайной сердечностью – выражать ей свою признательность. Мы, однако же, не будем заполнять страницу взаимными излияниями обеих дам, а возвратимся вместо этого к истории миссис Беннет, продолжение которое читатель найдет в следующей главе.
Глава 8
Продолжение истории
– Едва милорд удалился, – возобновила свой рассказ миссис Беннет, – ко мне пришла миссис Эллисон. Узнав о случившемся, она повела себя так, что без труда поколебала мою уверенность в ее виновности и очень скоро совершенно обелила себя в моих глазах. Она исступленно бранила милорда, клялась, что не потерпит более ни минуты его присутствия в своем доме и отныне никогда с ним не заговорит. Одним словом, ни одна даже самая добродетельная женщина на свете не могла бы выказать большего презрения и негодования к совратителю.
Угрозу отказать милорду от дома миссис Эллисон побожилась осуществить без малейшего промедления, однако немного погодя, словно опамятовавшись, она сказала: «Впрочем, решайте сами, дитя мое, ведь я забочусь о ваших же интересах: не вызовет ли подобная мера подозрения у вашего мужа?» Я ответила, что это меня нисколько не заботит, что я сама намерена рассказать ему обо всем, как только его увижу, что я ненавижу себя и не дорожу теперь больше ни своей жизнью, ни чем бы то ни было на свете.
Но миссис Эллисон сумела успокоить меня и убедить в полном отсутствии вины с моей стороны, а против такого довода устоять трудно. Короче говоря, ей удалось переложить в моих глазах всю ответственность на милорда и склонить к тому, чтобы скрыть происшедшее от мистера Беннета.
Целый день я не выходила из своей комнаты и никого, кроме миссис Эллисон, не видела, стыдясь взглянуть кому-нибудь в лицо. На мое счастье, милорд уехал в деревню, не попытавшись встретиться со мной, иначе при его появлении, я, наверное бы, сошла с ума.
На следующий день я сообщила миссис Эллисон, что съеду от нее в ту же минуту, как только милорд возвратится в Лондон, но не из-за нее (я и в самом деле не считала ее соучастницей), а из-за милорда, с которым твердо намерена никогда больше, насколько это будет в моей власти, не сталкиваться. Она ответила, что если причина только в этом, то мне нет никакой надобности переезжать, поскольку милорд сам съехал от нее нынче утром, видимо, рассерженный обвинениями, с которыми она обрушилась на него накануне.
Это еще более укрепило мое мнение о ее непричастности, и с того дня вплоть до нашего с вами знакомства, сударыня, она не совершила ничего такого, что заставило бы меня в этом усомниться. Напротив, миссис Эллисон оказала мне немало услуг, и, в частности, благодаря ее ходатайству я получаю от милорда сто пятьдесят фунтов в год; ей нельзя отказать в великодушии и добросердечии, хотя недавние события и убедили меня в том, что она была причиной моей гибели и пыталась и вас заманить в ту же самую ловушку.