Этот простодушный вопрос ребенка причинил Амелии такую боль, что лишь ценой крайних усилий ей удалось предотвратить еще один приступ. Тем не менее, она осушила вторую чашу вина: ибо для нее – самой воздержанной из женщин, которая никогда в жизни не выпила более трех рюмок кряду, это была именно чаша. Она выпила ее за здоровье своих детей и вскоре нашла в себе силы так приласкать и утешить их, что они безропотно последовали за миссис Сьюзен.
Служанка была поначалу настолько потрясена представившимся ей печальным зрелищем, действительно ужасным, что совсем забыла о письме, которое продолжала держать в руке. Но выходя, она вспомнила о нем и отдала его Амелии, которая распечатала его, как только осталась одна, и прочла в нем следующее:
«ЛЮБОВЬ МОЯ, ДОРОГАЯ, БЕСЦЕННАЯ,
я пишу эти строки в доме того самого судебного пристава, у которого уже раз побывал и куда меня вновь препроводили по иску негодяя Трента. К несчастью, у меня есть основания считать, что всем случившимся (то есть тем, что произошло сегодня вечером) я обязан собственной безрассудной попытке утаить кое-что от Вас. О, дорогая моя, если бы у меня достало решимости сознаться перед Вами в своем проступке, Ваше прощение, я убежден, стоило бы мне только нескольких минут стыда, и я был бы сейчас счастлив в Ваших объятиях. Какой непростительной глупостью с моей стороны было уйти из дома по такой причине и прибавить к прежней своей вине перед Вами новую! И все же, клянусь Богом, это проступок иного рода, ибо тот, прежний проступок я не совершил снова и никогда не совершу. Если бы вы знали истинную причину, вынудившую меня сегодня вечером оставить Вас, то Вы, я думаю, не стали бы меня упрекать, а скорее пожалели. Да, уверен, что пожалели бы, если бы только знали каких угрызений совести стоило мне оставить Вас, чтобы пойти к самой недостойной, самой бесчестной… Об остальном, прошу Вас, догадайтесь сами… догадайтесь о преступлении, названием которого я не могу пятнать бумагу… но не считайте меня более виновным, чем на самом деле, или же, если это способно умерить Вашу досаду по поводу всего случившегося, вините меня, сколько вам угодно, и считайте хотя бы какое-то время недостойным Вас в такой же мере, в какой я сам себя считаю… У меня такая скверная бумага и перо, что я сомневаюсь, сумеете ли Вы разобрать эти строки; впрочем, я не совсем уверен, хочу ли я этого. Но вот это я постараюсь написать как можно более разборчиво: не падайте духом, любимая моя, и не теряйте надежды на лучшие времена. Завтра в Лондон должен приехать доктор Гаррисон, и я надеюсь, что он по доброте своей еще раз вызволит меня отсюда и что я смогу вскоре расплатиться с ним. Да благословит и хранит Вас Господь, любимая моя, вот о чем молится
Амелия достаточно ясно поняла, о чем шла речь в этом не слишком вразумительном письме, которое в другое время доставило бы ей невыразимые муки, но при нынешних обстоятельствах явилось скорее целебным средством и смягчило ее страдания. Ее возмущение Бутом тоже постепенно пошло на убыль и было утишено тревогой по поводу случившейся с ним беды. Однако при всем том она провела ужасную бессонную ночь; ее нежная душа, раздираемая и взбудораженная самыми разными и противоречивыми чувствами, измученная сомнениями, блуждала в каких-то потемках, в которых перед ней возникали лишь призраки – один чудовищнее другого, а печальная будущность внушала ей безысходное отчаяние.
Книга двенадцатая
Глава 1, открывающая книгу весьма изысканной историей
Прежде чем возвратиться к несчастной супружеской паре, с которой мы расстались в конце предшествующей книги, представим нашему читателю более отрадную картину – веселое и счастливое семейство полковника Джеймса.
Убедившись в безуспешности своих попыток склонить Амелию принять приглашение, послушно и любезно переданное ею по желанию полковника, миссис Джеймс вернулась домой и поведала мужу о неудаче своей дипломатической миссии; по правде сказать, она была раздосадована неудачей ничуть не меньше самого полковника, так как прониклась к Буту симпатией едва ли не более пылкой, нежели та, которую ее супруг питал к Амелии. Вот тут-то и кроется разгадка кое-каких происшествий, вероятно, несколько озадачивших читателя в предшествующих главах нашей истории, но нам тогда был недосуг дать на сей счет необходимые объяснения: добавим лишь, что именно ради мистера Бута миссис Джеймс позаботилась переменить свой костюм во время маскарада.