Еще в столовой тенями сновали гриса́йтэлы, – они носили серую форму, – это были ученики, еще не прошедшие испытаний и жители Ахромоса, не работающие с кристаллами: портные, повара, конюхи и прочие. Эти ребята нравились Дэмиону куда больше высокомерных аксайтелов.
Дэмион сел неподалеку от большого окна. Ясное небо слепило своей голубизной, и Демион смотрел в эту яркую бездну несколько мгновений. Чистое небо без облаков, дыма и тумана всегда вызывало в нем нечто, сродни успокоению. Он зачерпнул ложку утренней похлебки и, не успев съесть, вдруг услышал:
— … тот, который уродливый? — спросил женский голос.
Дэмион обернулся, чувствуя, как нарастает гнев, но уговаривал себя с выводами не торопиться – изувеченных в их рядах было много, мало ли о ком шла речь…
Через стол от него сидело трое девушек, аксайтэлок, за разговором не замечающие ничего вокруг. По виду совсем еще юные, только сменившие свою серую ученическую форму на белую. Впрочем, Дэмион мог ошибаться. Аксайтэлы не взрослели слишком быстро. В Аменгам они выбирались изредка, жили дольше, но и попасть к ним было сложнее.
— Пугающий, — ответила девушка с рыжими волосами. Больше медными, чем огненными, но Дэмиону они все равно не понравились. — Такой бледный, словно…
— Когда вижу его, мороз по коже, — вторила третья. — Эти глаза, как у мертвой рыбы. И возвращается же каждый раз…
Дэмион сжал челюсть, его голубые глаза сверкнули гневом. С таким описанием все сомнения отпали. Он вскипел за мгновение и пророкотал:
— Вы за такие разговоры мигом потеряете вашу беленькую форму и сами окажетесь в Аменгаме.
Все трое обернулись и сразу умолкли. На их лицах мелькнул страх – они узнали Дэмиона. Слава его взрывного нрава распространялась как пожар. И сколько бы ему не внимали наказаний, он предпочитал их получить, но высказаться, ввязаться. Не боялся ни чужой силы, ни должности. Прощали его только за то, что тот мог выживать в кристаллическом лесу и выполнять даже самые тяжелые задания, какие мало кто мог выполнить. И возможно, Дэмиону хотелось верить в это, прощали за прямоту, честность и бесстрашие.
На секунду Дэмион подумал отвязаться от девушек. Списать на глупость. Но не смог. Ненавидел, когда с А̀льмандом несправедливо обходились.
— Чтобы не слышал такого больше. А если услышу… — договаривать не стал, лишь красноречиво ухмыльнулся, предоставив возможность чужой фантазии самой закончить угрозу.
Девушки не ответили, похватали свои тарелки с оставшейся едой, – какое расточительство, – и бросились прочь, словно Дэмион мог наброситься, однако их бегство было излишним. Дэмион не отказывался от хорошей драки, но девушек никогда не трогал. Царайтэлов, которых часто чествовали при дворе, обучали основам этикета. Не так придирчиво, как аристократов, скорее так, чтобы дворовые щенки выглядели смирно и походили на породистых.
Так что Дэмион много знал о галантных кавалерах и прекрасных дамах. По большей части, все эти рассказы казались шелухой, нужной разве что для того, чтобы на балах, куда Дэмион любил тайно выбираться, сходить за своего. Правильный поклон, правильные движения, правильные слова. Но то, что касается силы, с этим, пожалуй, Дэмион был согласен.
Девушки, обученные здесь, в Ахромосе, вполне могли в Аменгаме и выжить, и подраться с любым мужчиной, хоть и теряли в облике ту хрупкость, о которой наставники талдычили без конца. В итоге все девушки в голове Дэмиона разделились надвое – те, что могли выжить в Аменгаме и те, что нет. С первыми он мог, не сдерживаясь, драться в учебных спаррингах и не боялся доверить им свою жизнь. Вторых же он не трогал никогда, это казалось ему нечестным, – дворцовые уроки не прошли даром, – силы были слишком неравны. Аксайтэлки были как раз из второй категории. Пусть базовая подготовка у черных и белых была одинаковой, и аксайтэлы должны не хуже царайтэлов уметь выжить в лесу, на деле все до единого аксайтэла, с кем Дэмиону доводилось работать, были беспомощными, оказавшись в Аменгаме. Словно надев белую форму, забывали все уроки и опаснотси леса. Впрочем, галантные кавалеры из королевского замка в Аменгаме не выжили бы тоже, но с ними Дэмион вполне мог затеять хорошую драку.
Тем не менее убеждать в своей безобидности Дэмион никого не спешил. Потому поведением аксайтэлок не оскорбился. Пусть лучше боятся получить и лишний раз обойдут. Один из постулатов царайтэлов гласил – если можно избежать боя с чудовищем, его нужно избежать. Начать драться – означало уже наполовину проиграть. Вне Аменгама Дэмион придерживался того же принципа, только наоборот – чудовищем считали уже его. За глаза так и называли – огненное чудовище, в глаза после пары хороших стычек – не решались.