Эвдиал замер, как всегда замирал, когда хотел что-то сделать, но не находил в себе на это мужества.
Женщина, чье лицо было испещрено морщинами, завыла, а потом запричитала.
— Да коли она тебе? Прокаженная… Не трогай….
Ее отчаянная, очевидная ложь только подстегивала Зара. Девушка была красивой и явно здоровой.
— Тавус! — крикнул Зар.
Главарь посмотрел на них. Зар кивком указал на девушку, а Тавус, не рассматривая, махнул рукой, давая негласное разрешение.
Зар потащил девушку, которая тут же начала плакать и упираться.
— Пусти ее, выродок! — мужчина из толпы внезапно бросился на Зара, но не успел даже приблизиться, как Корцал, стоящий неподалеку, со всей силы ударил его мотком тяжелой веревки. Мужчина скрутился, держась за голову. Остальные жители тут же схватили его и затянули в центр кольца, туда, где прятали детей и стариков.
— Тебе повезло, что я не могу убивать, — грозно процедил Корцал. Но мужчина его не слышал, корчась на земле.
Корцал переглянулся с Заром и выхватил из толпы другую девушку. Хохоча, они потащили обеих несчастных в ближайший дом.
Остальные Манфосы продолжали связывать и сновать по деревни в поисках полезных вещей. Эвдиал держал в руках веревку, которую все не решался пустить в ход и ощущал горький вкус беспомощности. Его одолевало бессильное желание вздернуть Зара на этой веревке, но он знал, что никогда не решится на это.
Эвдиал почувствовал на себе колкий взгляд. Гейз вопросительно уставился на него, продолжая связывать очередного несчастного. Эвдиал махнул головой и, не желая больше привлекать лишнего внимания, крепко сжал веревку, намереваясь выполнить поручение Тавуса.
Эвдиал приблизился к сбившейся стайке людей, медленно и боязливо, словно на него могли наброситься. Ноги дрожали, и каждая ощущалась, по меньшей мере, вдвое тяжелее, чем должна была.
Ближайшая к нему женщина сидела лицом в круг, отвернувшись, и Эвдиал двинулся к ней, малодушно надеясь, что ее не придется дергать и крутить, как это делали с остальными. Женщина сидела в ночной рубашке, ее светлые волосы, откинутые вперед, открывали тонкую шею и лопатки, где четкой меткой отпечатался кровавый след от ладони - кто-то из напавших толкнул ее грязной рукой.
Его собственное клеймо – символ принадлежности к братству – заныл. Эвдиал дернул лопатками, чтобы отогнать фантомное ощущение.
Приблизившись, Эвдиал услышал, как женщина что-то быстро шептала. Он осторожно коснулся ее плеча. Женщина обернулась, впившись в него таким взглядом, что парень невольно отшатнулся. В ее глазах плескалось отчаяние и решимость, словно ничто и никто не помешает ей броситься сейчас вперед и разгрызть врагу горло.
Реальность Эвдиала схлопнулась до размера смотрящих на него глаз. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, пока Эвдиал не нашел в себе силы произнести:
— Я должен вас связать.
Гейз не смотрел на них, но по усмешке, которая тут же вспыхнула на его лице, Эвдиал понял, что его нерешительность не осталась без внимания.
— Быстрее, ну! — Эвдиал старался сделать голос грубее, женщина сгорбилась, словно хотела своим телом окутать шар. И только теперь Эвдиал заметил, что не было никакого шара, закутывая в ночную рубашку и какие-то тряпки, женщина прятала девочку. Совсем еще малышку, лет четырех, с двумя белокурыми косичками.
Эвдиал осторожно присел, и тихо, чтобы не только Гейз, но и остальные местные не слышали, шепнул:
— Я могу связать вас вместе.
Детей манфосы забирали и держали отдельно. Они служили гарантом, что взрослые не будут бунтовать, были заложниками для заложников.
Возвращались к родителям не все. Из каждой деревни Тавус забирал двух-трех мальчишек до трех лет. Банду Манфосов особенно ненавидели за это. Их называли похитителями или пожирателями детей. По всей стране ходили легенды одна страшнее другой. Родители оплакивали потерянных и хоронили пустые гробы. Но реальность была куда чудовищней. Вот они все, выросшие, украденные дети. Хотели бы родители встретить их спустя столько времени и узнать кем они стали? Хотели бы родители Эвдиала найти его?
Взгляд женщины изменился. Она оглядела Эвдиала с ног до головы, нервно и затравленно, а на ее лице застыл вопрос, можно ли доверять этому выродку?
Будь у нее сын, Эвдиал бы не решился. Тавус лично отбирал каждого мальчика, но на девочек Тавусу было плевать. И если одна из них просидит с матерью, ничего страшного не случится.
Женщина решилась. Она кивнула. Что-то тихо шепнула дочери. Девочка уставилась на Эвдиала своими огромными карими глазенками, без страха, но с надеждой.