И всё же Дэмион не боялся его. Уважал, но не боялся.
Генвуд окинул его взглядом уставшего старика, которого загнал в угол приставучий ребёнок.
— Ох, Дэмион… говори же, наше огненное бедствие.
— Не мне оспаривать… — начал он.
— Но всё же оспорю, — перебил с улыбкой старик. Это был хороший знак, и Дэмион приободрился.
— Задание нетипичное. Куда опаснее, обычных вылазок. Новички будут нам мешать. Брать их слишком рискованно, они могут там погибнуть, лучше заменить их на более опытных царайтэлов.
Во взгляде Генвуда сейчас не было той суровости, что можно заметить на важных сборах, вроде утреннего трибунала. Генвуд смотрел со старческой мягкостью и снисходительностью опыта прожитых лет.
— Дэмион, — мягко сказал Генвуд и указал рукой на тренировочный полигон, — скажи мне, что ты видишь?
Дэмион ощутил внутри всполох раздражения. Он уже давно не был ребёнком и не нуждался в наставниках. Нужно было прямо сейчас решить вопрос с составом группы, конкретную проблему, а не вести задушевные беседы. Пока они тут болтают, далеко на севере в запертом городе страдают и умирают люди. Но вслух Дэмион благоразумно не открыл своих мыслей, только сжал ладонь в нетерпении.
— Тренировки?
— Дети, Дэмион, — подсказал Генвуд. — Я вижу детей. Вверенных мне, чтобы я и другие достойно обучили их выживать в Аменгаме. Но я смотрю на них и вижу, что из тех, кто наденет чёрное, до твоего возраста доживёт в лучшем случае – четверть… Это причиняет мне боль, Дэмион. И я знаю, что ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо ещё. Как и ты, я не хочу терять людей.
Тяжёлое, давящее ощущение повисло в воздухе, как дым. Дэмион предпочёл бы выговор за дерзость, чем откровения, которые отозвались болью, разошедшихся на ране, швов.
— Тогда тем более, новичков нужно…
— Как и ты, — снова перебил Генвуд, — я стремлюсь сделать так, чтобы из леса возвращалось как можно больше людей. Поверь, я на многое готов ради этого.
Дэмион был в шаге от того, чтобы вспыхнуть яростью.
— Но нельзя защитить их, оставив в тренировочном полигоне. Не бывает безопасного способа пережить первую неопытность. Рано или поздно каждому придётся рискнуть, войти в лес впервые, — он обернулся и посмотрел Дэмиону в глаза. — И лучше всего, если рядом с ними будет такой человек, как ты. Они неопытны, но они будут учиться у тебя. А ты сможешь их защитить.
Что-то внутри болезненно скрутилось от этих слов.
— Я не нянька!.. — выпалил Дэмион. — Нам нужна надёжная группа. Это опасное задание, а не экзамен!
— Тебе ли не знать, как опасны бывают экзамены.
Слова прижгли горячо, словно удар плетью. И прозвучали так же, как наказание. Сколько лет прошло, а его все продолжают беспощадно наказывать за старые ошибки.
Но Дэмион проглотил эту боль не смутившись. Она вся была его. Он посмотрел в глаза главы с вызовом. Ну давай, бей ещё.
Но голос Генвуда оставался спокойным и мягким, как река в погожий день.
— Каждый рискует не вернуться, Дэмион. Изо дня в день я отправляю вверенных мне людей, моих дорогих воспитанников на верную смерть… Незавидная участь, как считаешь? Я бы многое отдал за гарантию, что они будут живы, за их безопасность… Но, — он вздохнул, — у нас есть только ответственность и надежда. И тебе, как и мне, придётся научиться с этим жить. Или умереть. Иначе никак, — он тяжело покачал головой, а когда заговорил вновь, в его голос вернулась сталь. — Группа сформирована. Дальнейшие возражения будут караться как нарушение приказа. — Генвуд медленно побрёл прочь, а потом вдруг замер на мгновение, посмотрел на Дэмиона взглядом, полным грусти, и тихо пробормотал: — Пусть Богиня хранит вас в пути.
— Проклятье! — прошипел Дэмион, изо всех сил туша в себе желание что-нибудь сломать.
Слова Генвуда не шли из головы весь день пути. И даже непривычные пейзажи новой дороги не могли их вытеснить. Обычно путь царайтэлов лежал от столицы к югу, через небольшой городок – крепость Раэхонт в одном дне пути от столицы, а оттуда прямиком к Аменгаму.
Было бы в разы удобнее, расположись Ахромос в этой крепости – до Аменгама было бы ближе, но даже в этом король видел угрозу. Отец нынешнего короля, Уллио̀н III, дал добро Священному совету на строительство собственного обиталища в Кахолонге. Король Уллион хотел выдворить священнослужителей подальше от столицы и так ослабить их влияние, но вышло наоборот. За десяток лет Совет построил там огромное святилище, собрал сторонников, тайную армию и был в шаге от захвата власти.
Мятеж удалось подавить, но с трудом и большими потерями. Король Уллион III был в их числе. Его сын, нынешний король Риста̀н II, был очень юн, когда взошёл на престол, и, по мнению многих, не совсем готов к свалившейся власти. Однако полный гнева и желания мести за смерть отца, вершил суд без сожалений и твёрдой рукой. Волна казней служителей прокатилась по всей Амальдии, а уничтожить Священный совет под корень юному королю помешало собственное шаткое положение и недовольство народа. Страх перед богиней оказался в людях сильнее страха перед гневом короля.